— Так точно!
— И еще передай, что капитана мы поймаем, уже послали наших разведчиков. Ему не уйти от нас. Что мы с ним сделаем? — посмотрел на своих товарищей.
— Повесим на самом высоком столбе! — выкрикнул Пархом. — Таков приговор революционного суда!
— Слышали? — посмотрел на солдат Гречнев. — Вот так и скажите ему, псу, палачу, подлецу. Понятно?
— Так точно! — гаркнули оба.
— А теперь бегом марш! Не бойтесь, стрелять в спины не будем.
Солдаты вихрем сорвались с места и побежали, подобрав полы шинелей.
— Стойте! — резко крикнул Гречнев.
Испуганные солдаты замерли на месте.
— Главное скажите вашему капитану! — строго сказал Гречнев. — Пленных расстреливать нельзя. Так не поступают ни в одной стране… Только бешеные дикие звери набрасываются на беззащитных. Если ваш капитан — дикий зверь и у него никогда не было матери, то он может и сотни людей расстрелять. Скажите ему, что народ запрещает убивать безоружных. Всё поняли?
— Так точно! — воскликнули солдаты.
— Всё передайте капитану. Слово в слово.
— Всё передадим! — снова одновременно выпалили солдаты.
Когда парламентеры были уже далеко, Пархом схватил Гречнева за руку и спросил:
— Товарищ командир! Какой пулемет? Какие бомбы?
— А ты что, маленький? — засмеялся Гречнев. — Это военная тайна.
— Какая же это тайна? — удивленно спросил Пархом. — Вы раскрыли им все: откуда идут дружины и какое у них оружие.
— Какой все-таки ты наивный, Пархом, — отозвался Колотушкин. — Неужели тебе не понятно, что это военная хитрость! Мы их и так напугали бомбами, а теперь пускай страшатся екатеринославских и краматорских дружин.
— Дошло, — виновато улыбнулся Пархом.
— Теперь за дело! Надвигается ночь. На дворе уже совсем смерилось.
— Что же мы будем делать? — спросил Пархом.
— Наступать! Наступать! Товарищ начальник штаба, давайте всех наших дружинников разделим на три колонны. Ты, товарищ Гамай, поведешь правую колонну, а ты, товарищ Колотушкин, будешь нажимать левым флангом, а я с центральной группой. Начнем с центра, сначала откроем огонь из винтовок. Жаль, что у нас нет ни одной бомбы…
— Есть! Есть одна! — воскликнул Колотушкин.
— Где? Откуда она взялась? Кто спрятал? — строго взглянув на него, спросил Гречнев.
— Никто, товарищ командир. Мы думали, что во время последней атаки использовали весь запас. А старый шахтер, который был на позиции у эстакады, держал эту бомбу. Команды бросать не было, он и накрыл ее шапкой.
— Значит, возьмешь эту бомбу на левый фланг, товарищ Колотушкин. И сам решишь, когда ее применить.
Выступали тремя группами. Двигались осторожно, выслав вперед сторожевое охранение от каждой группы. Связные от левой и правой групп беспрерывно бегали к Гречневу. Он вызывал к себе Колотушкина и Пархома.
— Что делать? — советовался с ними.
— Пускай товарищ начальник штаба скажет, он военный, — тихо промолвил Пархом.
— Возможно, они незаметно отступили, чтобы оторваться от нас, но где же их арьергард?
— Какой арьергард? — спросил у Колотушкина Пархом.
— Арьергард — это часть, прикрывающая отступающих. Когда противник отступает, то оставляет позади небольшую часть, или взвод, или несколько человек, которые должны прикрывать его. Они тоже отходят, но последними.
— А как же тут? — не унимался Пархом.
— Тут может быть и какая-то хитрость…
Не успел он закончить, как раздались два выстрела.
— Вот и огрызнулся арьергард. Вперед! — скомандовал Колотушкин. — Догнать подлецов!
И он скрылся в темноте, следом за ним побежали Пархом и несколько дружинников. Они пробежали саженей двадцать, никого не встретив. Вдруг раздался выстрел сбоку, и Пархом вскрикнул.
— Что такое? — приблизился к нему Колотушкин.
— Шапка… Где шапка? — ощупывал голову Пархом. — Упала…
— Хлопцы! А ну-ка, догоните этого стрелка. Смотрите, вон он бежит.
Трое дружинников бросились в погоню за ним.
— «Упала»! — передразнил Колотушкин Пархома. — Твое счастье, что у тебя шапка высокая да пуля глупая, полетела не туда. Ищи шапку!
Пархом ощупью нашел в снегу шапку.
— Так и есть! — воскликнул Колотушкин. — Ну и счастливый ты, сегодня счастье улыбается тебе. Дважды стреляли в тебя и ни разу не попали. Гляди! Пуля влетела прямо в твою шапку. Видишь, как разорвала, какую дыру сделала, а жены-то у тебя нет, кто же залатает ее? — пошутил он.
Дружинники поймали солдата, стрелявшего в Пархома.