— Об этом не тревожься, — уверенно ответил капитан. — Рана на его шкуре ещё не скоро заживёт, так что никуда он от нас не денется. Завтра мы с графом де Брозеном и его рыцарями вернёмся сюда и перебьём всех здешних оборотней.
Ты, если хочешь, можешь поехать с нами. Будешь мирных рыбаков от волколаков отличать. Они ведь, кажется, чесночного запаха не переносят. Верно?
Монах утвердительно кивнул.
— Да, мессир, это действительно так. Но боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Завтра же утром я обязан уехать в дампьенское аббатство, чтобы доставить отцу Себастьяну ответное письмо графа. Это дело не терпит отлагательств.
— Ладно, святоша, воля твоя, — пожал плечами Франсуа, вытирая меч и клинок о мокрую траву, — но сейчас нам пора отправляться в замок, мы и так потеряли много времени.
Он коротко свистнул, и неподалёку от них послышалось тихое ответное ржание боевого коня. Это было хорошее и послушное животное, которое не стало далеко убегать от своего строгого хозяина.
Что же касается глупого мула, то он сбежал куда-то в лесные заросли, так что искать его в темноте просто не имело смысла. Поэтому Жан-Люк с большой благодарностью принял великодушное предложение королевского капитана сесть позади него на круп коня. А когда они тронулись в путь, монах ещё долго прославлял господа Бога за неожиданную встречу с храбрым рыцарем на пустой дороге и чудесное спасение от кровожадных оборотней.
Глава 4
Дверь внезапно приоткрылась и в кабинет заглянула горничная — молодая курносая женщина с пухлыми румяными щеками и не менее пухлыми округлостями тела.
— Прошу прощения, сэр, — сказала она, поправляя белый накрахмаленный чепчик, — к вам посетитель. Какой-то незнакомый джентльмен.
Представился мистером Уильямсом. Говорит, что по очень важному делу.
Задумчиво поджав губы, Теодор Кэмпбел снял с переносицы пенсне и аккуратно разгладил им свои пышные усы, которые плавно соединялись с убелёнными сединой бакенбардами. Потом закрыл колпачком золотое перо и медленно ответил:
— Хорошо, Полли, пригласите ко мне мистера Уильямса.
— Да, сэр, — кивнула горничная и торопливо выскользнула за дверь.
Кэмпбел запустил пальцы в нагрудный карман клетчатого жилета, извлёк оттуда луковицу золотых часов на цепочке и открыл крышку. Стрелки на циферблате показывали без четверти семь вечера.
Ну, что ж, сегодня он поработал достаточно плодотворно, а значит, можно немного отдохнуть и поинтересоваться, что нужно этому нежданному посетителю мистеру Уильямсу. Ни одного человека с такой фамилией Теодор лично не знал. Зато его самого знали многие.
Несколько секунд спустя дверь вновь распахнулась, и в комнату буквально ворвался молодой джентльмен с тёмными курчавыми волосами и бледно-голубыми глазами, одетый в дорогой чёрный сюртук, сшитый по последней моде. В руках он держал зонт-трость и цилиндр. Вид у него был чуть смущённый и в то же время решительный.
— Здравствуйте, мистер Кэмпбел, — произнёс он высоким нервным голосом. — Сразу хочу извиниться за столь неожиданное вторжение и беспокойство, но причина, по которой я к вам явился, носит экстраординарный характер.
— Хорошо, мистер Уильямс, присаживайтесь, — ответил Теодор, выходя из-за письменного стола. — Что вы предпочитаете: джин, виски, бурбон?
— Нет, сэр, благодарю. Сейчас я предпочёл бы выпить чашечку крепкого кофе. Последние две ночи я почти не спал, так что мне необходимо взбодриться и собраться с мыслями.
Когда посетитель сел в одно из глубоких викторианских кресел, обитых красным бархатом, Кэмпбел позвонил в серебряный колокольчик, и через несколько мгновений на пороге вновь появилась горничная. Попросив её принести кофе, он снова повернулся к загадочному гостю.
— Может быть сигару, мистер Уильямс?
— Да, с удовольствием, — кивнул тот и взял из предложенной коробки толстую гаванскую сигару, которая могла придать любому джентльмену ещё более респектабельный вид.
Закурив, Теодор откинулся в кресле и произнёс:
— Итак, сэр, что же вас ко мне привело? Я весь внимание…
Молодой человек выпустил кольцо табачного дыма и после секундной паузы, решительно ответил:
— Моё имя Джеймс. Я художник-спиритист. Иными словами, я медиум, пишущий картины потустороннего мира в состоянии лёгкого транса.
— Ага, так вот почему меня заинтересовала ваша фамилия! — тут же воскликнул Кэмпбел. — Пару месяцев назад мне говорил о вас наш общий знакомый мистер Дойль.
— Да-да, разумеется, я хорошо его знаю. Мы познакомились с ним осенью прошлого года в салоне миссис Элеоноры Грант. Он ведь тоже большой поклонник всяческого мистицизма или, так сказать, spiritus experimentum, хотя в книгах предпочитает писать совсем о других вещах.