Все молчали. А Саша Трошенков тихонько сказал:
— А меня Юра просил — нарисуй да нарисуй его при всей форме: с автоматом за плечами, с гранатами за поясом. Хотел матери послать.
Мы — гвардейцы
И на правом фланге дивизия повела активные боевые действия, истребляя живую силу и технику врага. Предприняв успешное наступление, она овладела местечком Ожигово — одним из важных пунктов вражеской обороны по реке Вытебеть на подступах к Перестряжу, где были сосредоточены важные коммуникации врага. Чтобы задержать наступление дивизии, гитлеровцам пришлось спешно перебросить на наш участок фронта значительные подкрепления. Мы вели тяжелые оборонительные бои, сдерживая натиск численно превосходящего противника. И воины 264-й дивизии не посрамили славы русского оружия, сражались с беззаветной храбростью, мужеством, проявляя железную стойкость и массовый героизм.
20 сентября дивизию вывели из боя на отдых и переформирование.
Стоял конец сентября. Поздним вечером разведрота достигла окраины какого-то села. Бойцы отыскали пустой сарай, принесли туда свежей соломы и залегли спать.
Меня назначили часовым. Над селом нависла глухая осенняя ночь. Это была первая ночь вдали от фронта. Тишина. Необыкновенная тишина! Все вокруг будто пронизано ею: и хмурое, набухшее дождем небо, и холодный ночной воздух, и костлявый дуб рядом с сараем.
В четыре часа меня должен сменить Давыдин. Не хочется будить парня. Так бы и стоял не двигаясь, вслушиваясь в тишину ночи. А бойцов даже во сне не покидают тяжелые видения войны. Кто-то спросонья крикнул:
— Гранатой, гранатой давай!
И снова все стихло.
Куда только не уносит солдата мечта! В старенькой шинелишке, в стоптанных кирзовых сапогах я переступаю порог отчего дома. У ног жены, боязливо держась за юбку, стоят два мальчугана — мои сыновья. Младший еще совсем крохотный. Ему меньше года. Он родился без меня. Оба испуганно таращат глазенки.
— Да это ваш папа, не бойтесь, — ласково гладит ребячьи головы жена, а сама не успевает утирать слезы.
И опять кто-то заскрежетал зубами, кто-то вскрикнул спросонья:
— Кроши гадов, бей их прикладом!
Потекли однообразные дни, похожие друг на друга, как автоматные патроны. Наступил декабрь сорок второго. Завыли метели. Нашу землянку засыпало толстым слоем снега. Мы в шутку окрестили ее «родным уголком». Она кажется необыкновенно милой и уютной особенно в те часы, когда чертовски усталый возвращаешься на ночлег после ротных занятий.
В тылу, когда я был еще зеленым новичком, я наивно представлял себе, что стоит только прийти на передовую, как сразу увидишь немца. Подползай к нему осторожно, хватай, обезоруживай, затыкай рот пилоткой, и «язык» твой. В действительности все оказалось сложнее. Враг умен и хитер. Он старается предугадать твои действия. Чтобы взять «языка», нужно перехитрить противника, проявить максимум сноровки, сообразительности, упорства, выдержки. Мы научились ползать, маскироваться в складках местности, использовать для этого все, вплоть до воронок от авиабомб и снарядов. Воронки нередко служили нам и наблюдательными пунктами. Овладели немецкими автоматами, парабеллумами, винтовками, стали метко, без промаху стрелять как из своего, так и трофейного оружия. В зеленых маскировочных халатах, нередко надев поверх сапог веревочные лапти, бойцы неслышно, как кошки, подбирались к вражеским траншеям, быстро разведывали передний край, засекали огневые точки, устанавливали пути подхода к блиндажам. Мастерами-наблюдателями стали и юный Саша Трошенков, и Леша Давыдин, и Борис Эрастов.
Но допускали и много ошибок, за которые расплачивались кровью. И теперь мы снова учимся переползать, метать гранаты, метко стрелять, с известной точностью простейшим способом определять расстояние до намеченных ориентиров, а самое главное — маскироваться.
Лейтенант выводил нас в поле и ставил задачу:
— Местность до мельчайших деталей изучена противником. Каждый кустик на учете. Возможны действия вражеских разведчиков: наблюдение ведем не только мы, но и немцы. Где расположите наблюдательный пункт, чем замаскируетесь?
И начиналось решение задачи из области высшей математики, или, точнее, сложнейшее шахматное состязание. Мучительно обдумываешь каждый ход. Куда ни кинешься — лейтенант бракует: у врага здесь сильная защита. Порой приходишь в отчаяние: сделать ничего невозможно. Но в конце концов находишь то, что ищешь. Нужно учитывать, где находится противник, в какой стороне света, солнечный день или пасмурный, облака высокие или низкие, утро, полдень или вечер. Вспоминаешь законы света, оптики. Да, многое нужно знать не только офицеру, но и солдату в современной войне.