Странно, сегодня я впервые задумался о своей дальнейшей жизни. Вот так плыл по течению, вяло перебирая ластами, ведомый родителями, и вдруг встрепенулся. Не знаю, что стало толчком: встреча с бывшими друзьями или упоминание о Рите, но я вдруг захотел жить. Не существовать, как беспомощный инвалид, а жить по-настоящему.
Я вытащил телефон и полез в интернет. Захотелось подглядеть в замочную скважину, как справляются с подобными проблемами другие. Мне и раньше предлагали всякие психологические встречи и курсы по восстановлению, но я отказывался. А сегодня словно проснулся.
Маша подкралась незаметно. Я только услышал, как скрипнула кровать, посмотрел, а это она тянет на себя одеяло. В полумраке комнаты белело ее стройное тело, завернутое в шелковый халатик.
— Антошечка, — пропела она. — Я к тебе.
— Убирайся, пока никто не увидел, — прошипел я.
Но Маша меня никогда не слушалась. Она шевельнула плечом, халатик тихо заскользил вниз и свернулся у ее ног змеиной кожей. Она осталась совсем без одежды, красивая, стройная, соблазнительная. Я сглотнул, чувствуя приближение волнения: вдруг испугался, что нас застанут вместе, и тогда шаткое спокойствие этого дома сорвется к чертям собачьим.
Маша поиграла бедрами, отчего ее упругие полушария призывно всколыхнулись, дала полюбоваться собой, потом поставила колено на край кровати и наклонилась ко мне.
Ситуация смешнее некуда. Я схватился одной рукой за петлю, приделанную к спинке кровати, чтобы сесть, но ладонь сорвалась. От беспомощности хотелось кричать.
Пухлые губы прилипли к моему рту. Как давно это было! Я уже и забыл, каким сладким может быть поцелуй. Но как только Маша коснулась языком моих губ и захотела их раздвинуть, я встрепенулся.
— Уходи! Ты решила поиграть с инвалидом?
Маша гортанно засмеялась, но откинулась на подушку.
— Я ещё таких красивых инвалидов не встречала, — проворковала она.
— А ты и рада? Уходи, Машка, не буди во мне зверя.
— А я хомячков не боюсь, — она положила ладонь мне на грудь и поехала пальцами вниз. — Зато теперь ты никуда от меня не убежишь.
Я отодвинул ее руку. Ну, не кричать же мне! Смешно звать на помощь в своем же доме. Скажут, что совсем в истеричку превратился.
— Маш, не дури!
— А что тут такого? Мы и раньше встречались. Подумаешь! После аварии ты на человека был не похож, а сейчас хоть на подиум выпускай. Кстати, не хочешь стать фотомоделью? Можешь кресла рекламировать и всякие приспособления.
Ее шаловливые пальцы уже ласкали мой живот.
— Модель говоришь? Смотри тогда, — усмехнулся я и откинул одеяло. — Внимательно смотри.
Тощие и слабые ноги неподвижно лежали на простыне. За пять лет упругие мышцы превратились в рыхлое нечто, несмотря на регулярный массаж и занятия. Зад был плотно упакован в ночной памперс, такой же, какой надевают младенцу, только большего размера и без рисунков.
Маша вскрикнула и отдернула руку.
— Что это?
— Не видишь разве? Памперс, — злорадно ответил я. Я не чувствую, когда мне надо в туалет. Этот процесс сам собой случается. Может, и сейчас начаться.
— О боже! Как же ты, Антошечка?
Машка вскочила, нацепила халатик и кинулась к двери, но остановилась и растерянно посмотрела на меня, поняв, что ее уход похож на бегство. Она явно не ожидала такого приема от бывшего жениха и растерялась.
— Вот так! А ты хотела со мной сексом заняться. Не будет больше ни секса в моей жизни, ни невесты.
Она с визгом вылетела за дверь, но та снова открылась, и на пороге показался Пашка, словно он подслушивал у щели. Так, ночные визиты, кажется, еще не закончились. Он подлетел ко мне. Его глаза яростно сверкали в полумраке.
— Стрела, ты что Машке сделал? — выпалил он, схватил меня за плечи и встряхнул так, что голова больно отлетела назад.
— О, рыцарь появился! — хохотнул я. — Показать что-то? — я еще раз откинул одеяло. — Видишь, Маша памперса испугалась.
Пашка отскочил в сторону, будто его ужалили.
— Я не знал…
— Так что друг, я теперь тебе не соперник. Живи спокойно. Машка в полном твоем распоряжении, если, конечно, она захочет тебя. За пять лет мог бы давно ее обработать.
— Мальчики, что здесь происходит? — в комнату вошла мама и включила свет. — Антон, ты почему раскрылся? Кондиционер работает.
— Все нормально, Анна Анатольевна, — пробормотал Пашка, натягивая на меня одеяло. — Мы просто разговаривали.