раз не укачало.
Приехали мы в небольшую деревеньку, состоящую из десяти маленьких дворов.
Мы это я и еще семь мужчин, из которых двое врачей, и еще три машины, куда делись остальные две не знаю, скорее всего, отправились на новое место
нападения, сколько всего людей приехало я не считала, не до этого было.
В этой деревне располагался перевалочный пункт, всех пострадавших доставили
сюда, главная задача состояла в оказании помощи и отправки раненных, первая
из трех машин отъехала почти сразу, туда забрались не пострадавшие солдаты и
те, у которых травмы были не серьезные.
Врачи и мед помощники были отправлены в самый большой дом, где устроили
госпиталь. Сколько прошло времени, невозможно было сосчитать. Все было как в
тумане, прерываемом командами врача. Помню лишь, что врач, которому я
помогала, седовласый мужчина, после очередного пациента посмотрел на меня,
покачав головой, сказал, что я могу идти. Я не стала отказываться, пару часов
отдыха, мне действительно были нужны. Я ведь только с дежурства, на которое
утром заступила. Когда я вышла из пропитанного болезненным запахом дома, уже
расцветало.
Я вдохнула приятный горный воздух, и пошла, слегка пошатываясь к
выделенному дому. Все-таки, что не говори, а места тут красивые, очень.
Прекрасные в своей дикой первозданности, животной агрессивности, тихой
неповторимости.
Голова внезапно закружилась, я остановилась, да сказывается, что я сегодня
толком не ела. Сделала шаг и поняла, что оседаю наземь, и вроде я всё
осознавала, но контролировать сам процесс падения не могла. Я как сторонний
наблюдатель смотрела за тем, как ноги подкашиваются и я, как в замедленной
съемке падаю. Я закрыла глаза и приготовилась к падению, но вот, странно,
слишком уж долго падаю...
- Девушка можете уже открыть глаза, - произнес приятный голос, над самым
ухом. Упс, а это кто? Я последовала совету голоса и медленно открыла глаза и...
утонула, умерла, взлетела, задохнулась. Сколько еще синонимов можно
подобрать... Глядя в его зеленые глаза, хотелось варить детей и рожать борщ.
Ой, ну вы поняли. - Может, вы меня отпустите? - улыбнувшись, поведала мечта
из моих снов. Я только сейчас заметила, как сильно вцепилась в его форму.
Странно, что ничего не почувствовала когда он меня спас. Я смущенно
улыбнулась и отцепилась, повернулась, сделала шаг и здравствуй земля, но и в
этот раз упасть мне не дали, меня подхватили на руки и понесли. Боже, как в
сказке.
- Отпустите, - пропищала я.
- Нет, вы ведь ногах не держитесь, зачем так себя напрягать. Вы откуда такая
красивая? - ослепительно улыбнувшись, спросил он. Первый раз вижу, чтобы так мастерски перевели тему. А я как будто язык проглотила. Разве можно быть настолько красивым. - Девушка, вы кто? С вами все хорошо? - спросил наверно уже не в первый раз.
- Медсестра, все хорошо. А вы? - откашлявшись, ответила я. В горле внезапно
пересохло.
- Александр Волков, - представился он. Александр был высоким брюнетом, со
стрижкой под ежик, в типичной солдатской форме, которая так шла ему, что казалось, была сшита только для того, чтобы он ее одел. Черты лица правильные,
нет, не так, идеальные. Анна Волкова... А что? Звучит.
- А вас как зовут, сестра милосердия? - и опять улыбка, а сердце пойманной
птицей колотиться в груди отдавая грохотом в ушах, и быстрым ритмом в венах.
- Анна Гусарская, - и этот писк мой голос? Я испуганно подняла глаза и наткнулась
на насмешливый зеленый взгляд, жар опалил щеки. Я вновь опустила голову.
"Дура, дура, дура", - билось в голове, а лицо горело в пламени смущения. Этого
не может быть... Разве можно так быстро влюбиться? Это наваждение какое-то.
Но я не могла ничего поделать, смотрела на него и... и осознавала, что родилась
только ради этой встречи. Эх, и где мое хваленое хладнокровие? Разбилось под
завораживающий голос Саши. Моего Саши.
Он донес меня до небольшого домика, почти на краю деревни.
- Переночуйте здесь, если что-то не понравится, обратитесь к сержанту Волкову,
то есть ко мне, я всё организую. А теперь отдохните, ваша смена будет вечером,
выспитесь, - сказал он, и, открыв дверь, подтолкнул, и в правду, я бы в тот момент
с места не сдвинулась.
После, когда знакомство с хозяйкой прошло успешно, я расстелила постель и
легла, непроизвольно начав прокручивать раз за разом произошедшее, наверно
улыбка у меня тогда была, как у человека страдающего шизофренией.
Спала я долго, проснулась только под вечер. Новости порадовали, погибших не
было, но так как раненых много и они еще прибывают, наше пребывание здесь
затянется больше чем на один день.
С этого момента и потянулись дни, омраченные моей безответной любовью.
Хотя, почему омраченные? Я была счастлива, просто видя его, находясь рядом,
слыша его голос. Это было первое мое столь сильное чувство. Честно говоря, не
сказала бы я, что до этого мне кто-то серьезно нравился. Даже совсем наоборот.
В школе я была серой мышкой, мои светло-русые волосы, и голубые глаза не
вызывали ни у кого благоговейного трепета и всепоглощающего восторга.
А тут такое. Как же вам описать все, что творилось в моей душе, когда он был
рядом или когда его не было? Не буду стараться, кто чувствовал подобное
поймет, а кто нет... Тогда надеюсь со временем поймете.
Шел третий день моего нахождения в деревне. Поселили меня в небольшой
домик к женщине, которая потеряла мужа и сейчас жила одна, детей у нее не
было. Спали мы в одной комнате, так как всего в доме было две комнаты: кухня,
совмещенная с залом и спальня, где я проводила ночи на раскладном диване.
Женщину звали Замира Данияловна, ей было за сорок, невысокая, довольно
красивая, милая и добрая. Всегда жалела меня, когда я возвращалась поздно и
откармливала вкусностями.
Работы поубавилось, и теперь в перерывах между обследованиями я
занималась и письменной работой, составляла отчеты о проделанной работе.
Утром, по уже сложившейся традиции, я вышла из дома, и направилась в
госпиталь. Когда поднималась по лестнице, дверь внезапно открылась и из
нее вылетел Никита Скворцов, мой одногруппник. Мы с ним почти не общались,
здоровались, иногда перекидывались фразами и все. Он был душой компании,
даже сейчас, без него не проходили ни одной посиделки. Когда столкновения было уже не избежать, Никита наконец увидел меня и затормозил, чтобы я не упала, обхватил меня и прижал к своей мощной груди, хотя это было и не обязательно.
- Эмм, Скворцов, может, ты меня отпустишь? - проговорила я ему в рубашку.
- Гусарская, вот что ты за человек? Нет, чтобы наслаждаться, когда тебя парень
обнимает, а она отпусти, - сделав грустную моську, сказал он, а потом
неожиданно поднял меня и гулко засмеялся над моим испуганным лицом. Когда
же этот обормот меня отпустил, после моих пинков и угроз, я быстро зашла в
госпиталь.
- Ну, Гусарская, пошутил я. Ты чего? Ты бы видела свое лицо. Ахахахахах, - я
оглянулась и зло взглянула на этого шутника, с детства высоты боюсь. - Ладно,
ладно, уговорила, никому не скажу, - добродушно поведал мне он. - У меня к тебе
дело, Анечка, я как раз за тобой бежал, - и улыбнулся так невинно, ну как на него
обижаться можно?
- Что тебе надо, Скворцов? - измученно спросила я, он не отстанет, я знаю.
- Ухх, я знал, что ты своя в доску, - весело пробасил он и, догнав меня, обнял.