Леудаст начал говорить, что был голоден, но что-то в выражении лица другого мужчины предупредило, что если он это сделает, то получит только презрительный смех. Он ограничился тем, что сказал: “Тогда пойдем возьмем еще немного этих жукеров”. Мгновение спустя он поступил умнее: он дал солдату из штрафной батальона немного черного хлеба, который был у него в сумке на поясе. Ему стало стыдно, что он не подумал об этом сразу.
Другой ункерлантец заставил его исчезнуть быстрее, чем следовало бы мужчине. Затем он предупредил: “Не позволяй инспектору видеть, что ты делаешь что-либо подобное. Ты мог бы оказаться в моем наряде, легко, как тебе заблагорассудится ”.
Крики - победоносные крики Ункерлантера - поднялись. “Мы разбили их!” - воскликнул Леудаст.
“Да, у нас так и есть”. Голос человека из штрафного батальона звучал удовлетворенно, но далеко не радостно. “Это всего лишь означает, что они убьют меня где-нибудь в другом месте”. Кивнув Леудасту, он побежал вперед, высматривая нужное место.
Корнелу спал в казармах сибийских ссыльных рядом с гаванью в Сетубале. Женщина, о которой он мечтал, была самой волнующей, какую он когда-либо представлял; он был уверен в этом. В одно мгновение перед ней было лицо Костаче, в следующее - Джаниры. Он собирался сделать то, чего больше всего хотел, когда неподалеку начали рваться Альгарвианские яйца.
Он попытался включить этот рев в свой сон, но безуспешно. Его глаза открылись. Он сел на своей койке. Остальные люди из сибийского флота, которые спаслись, когда альгарвейцы захватили их островное королевство, тоже сидели и ругались. “Какая им от этого польза?” - спросил кто-то. “Они не могут послать достаточно драконов, чтобы сделать вероятным, что они нанесут Лагоасу какой-либо реальный вред”.
“Это разрушает наш сон”, - сказал Корнелу. Насколько он был обеспокоен, на данный момент это было достаточным преступлением.
“Это также дает им что-то для печати в своих новостных листках”, - добавил кто-то еще. “Я имею в виду что-то помимо Сулингена”.
“Я предполагаю, что некоторое время назад они перестали много печатать о Сулингене”, - сказал Корнелу. “Они не любят распространять плохие новости”.
“Бедняжки”, - сказал другой сибианин. “Тогда высшие силы даруют им чистые новостные ленты на долгие годы”.
Несколько сибианцев засмеялись, Корнелу среди них. Прежде чем Корнелу смог сказать что-нибудь еще - он с радостью продолжал бы презирать альгарвейцев до тех пор, пока его тело не затаило бы дыхание, - яйцо разорвалось слишком близко к казармам.Окна разлетелись вдребезги, осколки стекла со свистом рассекали воздух, как сотни летящих ножей всех размеров. Одна из них разрезала левый рукав туники Корнелу - и, как он понял мгновением позже, порезала и его руку. Он выругался.
Его товарищи тоже ругались. Некоторые, те, кому было больнее, чем ему, кричали. Он разжимал и разжимал левый кулак. Когда он обнаружил, что может это сделать, он оторвал полоску от своего одеяла и перевязал кровоточащую руку. Затем он приступил к оказанию помощи своим более тяжело раненым соотечественникам.
Еще одно яйцо разбилось почти над тем местом, куда приземлилось первое. Стекла больше почти не вылетали; первое яйцо выбило большую часть того, что было в окнах. Но само здание казармы стонало и содрогалось, как старое дерево на сильном ветру. “Нам лучше убираться!” Крикнул Корнелу. “Я не знаю, будет ли это продолжаться”.
Никто с ним не спорил. Не один мужчина крикнул: “Да!” - неизменными тонами согласия и тревоги. Корнелу и еще один офицер схватили умирающего товарища и наполовину выволокли, наполовину вынесли его из казармы. Другой офицер принялся перевязывать истекающего кровью мужчину. Корнелу побежал обратно в здание, чтобы вытащить кого-нибудь еще.
У него было немного света, чтобы видеть; альгарвейские яйца, дождем сыпавшиеся на Сетубала, тут и там разжигали костры. Он схватил мужчину, который лежал, стоная, возле своей койки, и потащил его к двери.
Лучи от тяжелых палок взметнулись в ночь, выискивая вражеских драконов над головой. Корнелу снова выругался, на этот раз из-за того, как мало пользы они приносили. Мезенцио уже давно не посылал так много драконов на юг через Валмиерский пролив. Яйца продолжали падать, некоторые дальше, некоторые ближе. Корнелю посмотрел в ночное небо и погрозил кулаком врагам, которых не мог видеть.Словно в ответ, яйцо приземлилось на казарму, которую он покинул всего минуту назад или около того.