Девушка была очень стройна и невероятно, роскошно красива. Дешёвое коленкоровое платье в горошек совсем не гармонировало с её красотой, но при этом молодая леди выглядела как королева, чьё достоинство не в силах были унизить нищенские лохмотья.
Как только она появилась передо мной, я засмущался. Мне не хотелось расспрашивать её, но любопытство одержало верх. Я даже и не пытался его скрыть.
— Ваше пение сводит меня с ума, — признался я. — Слушаю вас каждое воскресенье.
Горькая тень прошла по её лицу. Она взглянула на меня, и в её ясных глазах появилось выражение самоуничижения.
— Пение? Ах да, действительно, я умею петь… — Янтарно-медовый голос исказился горестной насмешкой. — Вот и допелась. Я не боюсь вам это сказать — да и не так уж часто находится кто-нибудь, кто не прочь выслушать. Мои родственники отвернулись от меня, считают, что я их опозорила. Может, и так, да мне всё равно. Уже четыре года я за решёткой и не видела ни одной живой души с воли. В тюрьме, по крайней мере, одно хорошо — здесь не живут долго.
Это циничное высказывание, прозвучавшее в устах девушки, которой было не более двадцати пяти, привело меня в ужас. Я даже дар речи потерял.
— Разве это не ужасно, — горячо продолжала она, — что на тебя косятся, когда ты проходишь мимо, а твои друзья прикрывают рот ладонью и шепчут за твоей спиной: «Убийца!»? О, я это почувствовала на себе! — Её передёрнуло, губы затряслись, а подбородок жалобно задрожал. Она отвернулась и, всхлипывая, заспешила прочь по коридору.
Когда девушка, шурша грубым коленкором, исчезла за поворотом. Матрона покачала головой:
— Эх, напрасно я её сюда привела! Вот уж не думала, что она так расстроится. Теперь будет ходить как в воду опущенная целую неделю. Бедняга! Жалко до слёз. Хотелось бы хоть что-нибудь для неё сделать!
— Она действительно виновна?
— Трудно сказать. Тот мужик чуть не убил ребёнка Салли. Отец ребёнка, между прочим. Салли выстрелила ему прямо в сердце. Она счастлива, что поступила так. Что убила его. А вот где действительно сущее позорище — это что её мать и сёстры повернулись к ней спиной. Она сидела в суде совершенно одна, ни одна душа не пришла поддержать её, когда ей выносили приговор. Словно она уличная побирушка какая. А ведь это именно Салли содержала своих мать и сестриц. Она пела ради заработка, иначе им всем зубы пришлось бы на полку класть.
Салли Каслтон прибыла в Огайо из тюрьмы в округе Гамильтон (Цинциннати). Здесь ей предстояло отбывать пожизненный срок. Война лишила её семью достатка, но не гордыни — эти люди скорее умерли бы с голоду, но не пошли бы работать.
А у Салли был дар божий — голос. Она пела в хоре главного собора в Цинциннати. Вся семья умудрялась существовать на её жалование.
На службу в собор стал частенько приходить сынок богатенького банкира. Старая, как мир история. Он увидел Салли, оба были молоды, девушка была не просто привлекательна — она была невероятно красива, словом, любовь и всё такое.
Они выезжали на лоно природы — молодой человек являлся к дому Салли, они садились в запряжённую четвёркой коляску… Старые кумушки бросались к окнам, чтобы полюбоваться красивой парой — банкирский отпрыск был недурён собой, а молодая леди — признанная городская красавица. Их союз был бы отличной партией.
Но постепенно визиты банкирского сынка в округ Гамильтон становились всё более редкими. И однажды ночью Салли ушла из дому и не вернулась.
Она отправилась в Цинциннати, где получила работу в прачечной. Откладывала каждый пенни и никогда никого не просила о помощи.
Старшая надзирательница рассказала мне только половину истории. Вторую поведала сама Салли — неделей позже, когда я снова встретился с нею в кабинете матроны.
— Почему я не пошла к нему? Ах… Я знала… — Салли сцепила изящные, как белые лилии, ладони и продолжила после паузы, полной грусти: — Знала — он не захочет, чтобы его беспокоили. Мне не хотелось услышать слово «уходи» из его уст.
Понимаете, до тех пор, пока я не услышала от него этого слова собственными ушами, я могла находить утешение в мечтах — долгими бессонными ночами я представляла себе, как он беспокоится обо мне, думает, волнуется, что со мной сталось…
Я представляла себе, как он ищет меня по всему городу. И вот находит и просит не волноваться — всё будет хорошо. И тогда я успокаивалась.
Но я отдавала себе отчёт в том, что просто лгу сама себе. Знала, что он отвернулся бы от меня. Он ведь так сразу, внезапно изменился, когда узнал. Он тогда посмотрел на меня с таким отвращением и ненавистью, что я вся застыла, как от дыхания морозного ветра. Он схватил свою шляпу, повернулся и пошёл по дорожке. Но потом вернулся и попытался проявить некоторую доброту.