Причины изменений в его настроениях оставались для меня загадкой. По временам он так замыкался в себе, что что из него слова нельзя было вытянуть — тогда я уходил, кипя от бешенства. А через часок он появлялся у меня и одним добрым и ласковым словом убеждал сменить гнев на милость.
— Билл, есть в вас нечто от женщины — ваше поведение невозможно предугадать! — Это я так пытался задеть его.
Но Портер напустил на себя глуповато-жеманный вид:
— О, это придаёт мне интереса и загадочности, не правда ли, полковник?
Однако он тут же посерьёзнел.
— Иногда, Эл, жизнь видится мне в чёрном свете. Всё представляется бесполезным. В такие моменты я сам на себя и гроша бы не поставил. Иногда мне хочется убежать ото всех подальше, чтобы меня никто не трогал, а иногда я завидую вашему пренебрежению чужим мнениям, которое, как мне кажется, снискало вам дружбу столь многих достойных людей.
Будь его воля, Портер мог бы, гуляя по Бродвею, собрать целую коллекцию приветственных улыбок от самых больших знаменитостей. И однако же он сделал вышеизложенный комментарий, потому что полдюжины барменов обратились ко мне по имени.
Он был очень занят — торопился написать несколько рассказов к сроку, и я не видел его несколько дней. Я не терял времени зря: завёл весьма полезные знакомства среди салунной элиты. Как-то вечером я болтал с барменом в заведении напротив небоскрёба «Утюг». Мы оба — и я, и мой собеседник — с воодушевлением обсуждали радости и опасности налётов на поезда. И тут вдруг услышал осторожное покашливание. Рядом стоял Портер.
— Бармен — он ваш старый друг? — спросил он, когда мы вышли на улицу.
— Нет, я познакомился с ним вчера.
— Да что вы! Я стоял десять минут, изнывая от жажды, словно путник в Сахаре, прежде чем бармен снизошёл утолить её. По всей вероятности, вы для него были куда бóльшим богатством, чем мой жалкий дайм. Я вас искал, полковник, обошёл пять разных салунов. Везде расспрашивал, не забегал ли к ним гигант маленького роста со значительным лицом и рыжими лохмами, интересующийся недвижимостью. «О, мистер Дженнингс из Оклахомы!» — восклицали они и тыкали пальцем в те места на асфальте, где простыл ваш след. И как это у вас получается? Вам просто необходимо баллотироваться в мэры. Изберут, можете не сомневаться. А меня потом назначили бы своим секретарём… Мы бы с вами как сыр в масле катались!
Многими часами позже мы опять колесили вокруг «Утюга». Налетел бешеный ветер, сдул с моей головы шляпу и понёс по улице.
Я кинулся было вдогонку, но крепкая, твёрдая рука Портера легла мне на плечо.
— Не надо, полковник. Кто-нибудь подберёт и вернёт её вам. На северный ветер можно положиться — он всегда старается загладить вину за нанесённый ущерб. Вот увидите, он пошлёт вам кого-нибудь с вашей шляпой.
— Чёрта с два!
Как же, появится здесь кто-нибудь в два часа ночи!
Я стряхнул с себя руку Портера, намереваясь погнаться за своей собственностью, но тут из ниоткуда возник какой-то старик.
— Извините, сэр, это не вы потеряли?
Второй раз в жизни я услышал звучный, раскатистый хохот Билла Портера.
На миг мне показалось, что тут замешано колдовство.
— Да откуда, к чертям, взялся этот старый гном?
— Что это вас так заботит его происхождение? Шляпу-то он вам принёс, а это главное, разве не так?
Да, много забавного случилось той ночью…
— Мы обязательно продолжим наше веселье, полковник! Приходите ко мне в полдень.
Портер в ту ночь разгулялся.
На следующий день ровно в полдень я был готов к дальнейшим приключениям.
— Мистер Портер у себя, можете подняться прямо к нему, — сообщил клерк в приёмной.
Я подошёл к двери. Из-за неё доносились звуки — Портер правил бритву. Я постучал. Он не отозвался.
Бесшабашное настроение, владевшее мной ночью, ещё не прошло, и я крепко пнул дверь ногой. Но Портер так к ней и не подошёл.
В порыве негодования и уязвлённой гордости, я поспешил домой — я жил в квартале от отеля «Каледония».
«Он устал от того, что я торчу у него днём и ночью, — думал я. — Хочет избавиться от меня».
Я схватил чемодан и принялся пихать в него свои пожитки. Решено — я покидаю Нью-Йорк!
Не успел я сунуть в чемодан последнюю пару воротничков, как открылась дверь и на меня с пониманием глянуло румяное лицо Билла.
— Простите, полковник, что не обладаю шестым чувством. Не смог отличить ваш стук от чьего-либо другого. — Он опустил руку в карман. — Вот, возьмите, Эл, и входите когда вам будет угодно, в любое время дня и ночи. Дверь Билла Портера, как и его время, в полном распоряжении соли земли.