— Держи, дружище.
Билл подошёл к оборванцу и сунул ему в карман купюру. Мы зашагали дальше. Через пару секунд босяк догнал нас.
— Простите, мистер, но вы ошиблись. Вы дали мне двадцатку.
— С чего вы взяли, что я ошибся? — Портер оттолкнул его. — Подите прочь!
А на следующий день он свернул с нашего обычного пути и четыре квартала тащил меня в какой-то кабачок, чтобы выпить.
— Нам необходимо размяться, начинаем жиреть! — заявил он.
Я заметил, что бармен одарил Билла дружеской улыбкой. Около стойки какой-то большой, толстый человек толкнул меня так, что я чуть не выронил стакан.
Я рассвирепел, размахнулся и… Портер перехватил мой кулак.
— Успокойтесь. Эти нью-йоркские свиньи просто не замечают собственного свинства.
Портер снова и снова тащил меня в эту забегаловку. Когда мы отправились туда в четвёртый раз, меня начало разбирать любопытство.
— Что вас так привлекает в этой дыре, Билл?
— Полковник, я совсем на мели, а тамошний бармен знает меня. Я пользуюсь там неограниченным кредитом.
У самого, оказывается, ни гроша и при этом швыряется двадцатками! Портер не ценил деньги как таковые. Похоже, у него на этот счёт имелись собственные, непостижимые уму соображения.
Он частенько оказывался на мели благодаря своему неразумному отношению к деньгам, но зато богатый жизненный опыт, который он в результате приобретал, значил для него куда больше, чем любые материальные ценности, давая Портеру возможность наиболее полным образом выразить своё «я».
Однако он был не из тех, кому безразличен их пустой кошелёк. Он любил тратить деньги, любил чувствовать себя в любой компании хозяином. Например, он часто выдавал мне такую фразу:
— Я буду иметь удовольствие заказать это блюдо за ваш счёт.
Когда обед подходил к концу и надо было расплачиваться, я, взглянув на цифры, начинал кипятиться и теребить салфетки, а он увещевал:
— Перестаньте вы так пыжиться! Оплатили и забыли. Зачем так вульгарно выставлять напоказ собственное благополучие!
Он любил тратить, но ещё больше он любил просто отдавать. В той книжке, которую он подарил Сью, была спрятана купюра в десять долларов. Девушка пришла к нам через несколько дней после пира в «Каледонии». Я как раз сидел и ждал Портера.
— Я принесла вам вот это. Ваш друг, мистер Билл, отдал мне книгу, да, видно, позабыл в неё заглянуть.
В этот момент вошёл Портер.
— Доброе утро, мисс Сью.
В отличие от него я забыл имя девушки и звал её то Софи, то Сара, то просто «голубушка». Портер снял с себя плащ.
— Заходите, пожалуйста.
— Я всего лишь хотела отдать вам вот это.
Портер бросил такой взгляд на купюру в её руке, будто подозревал, что его разыгрывают.
— Что это такое?
— Это лежало в той книге, что вы мне подарили.
— Сью, это не моё. Вы, наверно, сами его туда положили и позабыли.
Девушка улыбнулась, но в её умных чёрных глазах появилось выражение благодарности и понимания.
— Позабыла, мистер Билл? Если бы у вас было столько таких бумажек, как у меня, уж вы ни за что бы не позабыли, куда её задевали!
— Это ваше, Сью, потому что не моё — знаю точно. Но может так статься, Сью, что в один прекрасный день мне придётся нелегко — тогда я заявлюсь к вам и вы меня накормите, договорились? А если вам не повезёт — позвоните вот в этот звонок.
— Таких джентльменов, как вы, на свете мало. — Лицо девушки вспыхнуло от радости. — Мы с Мэйм думаем, что вы — принцы.
Уже отойдя в глубину коридора, она обернулась.
— Я знаю, что это ваше, Билл. Спасибо.
Глава XXXI
Официальное приглашение на свадьбу Уильяма Сидни Портера и мисс Салли Коулман из Эшвилла, штат Северная Каролина, сопровождалось наспех нацарапанной запиской.
Билл Портер, подозрительная личность, полуночный исследователь, представитель самой беспечной богемы, собирался последовать примеру Бенедикта, изменившего обету безбрачия,[52] и обвить себя цепями Гименея. Когда я читал записку, у меня возникло чувство, будто я приглашён на похороны.
Последний раз я видел Билла два года назад. Ну что за сын непредсказуемости и каприза! Кто бы мог подумать, что его жизнь примет такой оборот?
«Пакуйте чемоданы, полковник, и приезжайте на спектакль. Без вас он будет не таким зрелищным».
Я уже несколько месяцев планировал следующую поездку в Нью-Йорк. Надо было протолкнуть в печать свою книгу. Портер всё время подбадривал меня. Таково было счастливое свойство его натуры — если он видел хотя бы искру таланта в другом человеке, он старался раздуть её при помощи поддержки и одобрения.