Трандуил наконец повернулся к нему и, все еще улыбаясь, добавил:
- Однажды ты научишься смотреть на животных не как на потенциальную цель, но как на равных тебе, и тогда ты увидишь их истинную красоту и поймешь душу.
- Как на тебя, - зачарованно сказал Торин, ибо всё сказанное Трандуилом было так близко к тому, что он чувствовал, когда познавал стороны его души.
- Как на меня, - с улыбкой повторил Трандуил и протянул руки. Торин помог ему подняться и какое-то время они шли, держась за руки, пока не вынуждены были сесть на коней. Когда они добрались до озера, почти все были уже в сборе.
На поляне были установлены шатры с накрытыми под ними столами. Около воды были расстелены покрывала, многие из которых были заняты счастливо нежащимися под солнцем гостями. Несмотря на опасения, которые были у Торина относительно праздника на свежем воздухе, все, кажется, были довольны и чувствовали себя вполне комфортно. Свою роль сыграли, конечно, и бочки с элем и вином, доставленные к озеру в изобилии, и мясо, жарящееся на вертелах.
После обильной и вкусной трапезы стало и того легче. Гномы тянули песни, по большей части сидя под навесами. Эльфы разбрелись по округе – кто гулял вокруг озера, кто расположился на отдых. К глубокому удовлетворению Торина венценосные эльфы избавились от своей вечной отстраненности и вели себя достаточно просто, хоть и сдержанно.
Устроившись под деревом, Торин не удержался и закурил трубку, которую по-дружески предложил ему Бильбо и, выпуская изо рта дым, наблюдал за Трандуилом, который сидел с лордом Элрондом на расстеленном покрывале. Он был рад, что решился устроить праздник на свежем воздухе, – Трандуил заметно расцвел. Удивительно, что творили с ним Солнце и свежий воздух, – он будто лучился, сидя в облаке своих переливающихся жемчугом волос. Бледная кожа покрылась легким загаром и словно мерцала – гладкая и идеальная, с едва заметным румянцем на щеках. И Трандуил улыбался – на этот раз искренне и легко.
В конце концов солнце и пение птиц сморили Торина, и он уснул, и пробудился лишь от толчка в бок.
- Эхе-хе, - ухмыльнулся Даин, плюхнувшись рядом и дымя трубкой. – Это не твой ли там ворон?
Торин оторвал голову от земли и протер глаза. Трандуил был на том же месте, на котором Торин видел его в последний раз. Только теперь он лежал, закинув ногу на ногу и подложив одну руку под голову. А на колене у него сидел ворон, которого эльф беспрестанно дразнил: покачивая ногой, он щекотал того то под крыльями, то под брюшком, то по лбу, а то и просто игриво постукивал птицу по клюву. Тот недовольно прыгал, нахохливался, но, что удивительно, не делал ни одной попытки ни отомстить, ни просто улететь. Отобрав трубку у кузена, Торин сел и задумчиво закурил, наблюдая за этой ни в какие ворота не лезущей картиной.
***
В Эребор они вернулись уже ночью. Эльфы сразу откланялись, родичи тоже на ногах еле держались, но часть из них все же направилась в пиршественную залу, где продолжал праздновать народ. Торин и рад бы был пойти вслед за эльфами, чувствуя себя утомленным после целого дня на свежем воздухе, но положение не позволило. Стоило ему появиться в зале, как гул приветствий и тостов поднялся до самого потолка. Вздохнув, он занял свое место и покинул его уже далеко за полночь.
К покоям Трандуила он подходил с затаенным чувством беспокойства, боясь, что эльф вновь выставил перед своими покоями стражу, однако там никого не оказалось. Пройдя в спальню, он в который раз замер, чувствуя, как в горле перехватывает дыхание от волнения и щемящего чувства нежности. Как и вчера в комнате было слишком много света, но Трандуил спал – на животе, обняв подушку, и золотящиеся в теплом свете свечей волосы закрывали его спину роскошным шелком.
Избавившись от лишнего света, Торин разделся и осторожно опустился на кровать, стараясь не делать шума. Трандуил, тем не менее, пошевелился и придвинулся ближе, положив голову рядом на подушку. Торин поймал его ладонь и прижал к груди.
- Уже утро, Торин? - не открывая глаз, пробормотал Трандуил.
- Нет. Спи еще. – Торин повернул голову, коснувшись носом носа эльфа, но тот вдруг пододвинулся ближе, приоткрыв губы, и гном не смог сдержаться и буквально впился в них поцелуем. Он целовал и целовал, сходя с ума от ощущения бархата кожи под подушечками своих пальцев, от сладко-кисловатого винного вкуса губ, от хриплого стона, обжегшего дыхания, и даже от судорожных попыток сделать глоток воздуха. Собственное дыхание стало каким-то дрожащим, чуть ли не дребезжащим. Желание вспыхнуло враз, подобно пороху от искры. Выпитое вино забурлило в венах, помутило рассудок. Собрав пальцами мягкие волосы, Торин рванул голову эльфа назад, покрывая неистовыми поцелуями его подбородок и шею и чувствуя, как под губами вибрируют рождающиеся в горле стоны. Его колотило от желания, руки ощутимо дрожали и оттого становились более жадными и нетерпеливыми и буквально разрывали на груди Трандуила сорочку. Резко перевернув эльфа на спину, Торин вдавил его в кровать, раздвинув ноги. Но когда Трандуил не оттолкнул, не сделал никакой попытки остановить его, а, наоборот, больно зарылся в волосы, судорожно прижав к себе, Торин вдруг сам пришел в себя. Развернул эльфа к себе спиной, он сжал его в кольце рук и выдохнул на ухо, вздрагивая от сдерживаемого желания:
- Не надо. Сегодня я не смогу себя остановить.
- Не останавливай. – Трандуил высвободил руку из захвата и протянул назад, погладив гнома по бедру. Торин дернулся, как от разряда молнии, и, схватив кисть, судорожно, до хруста узких косточек, сжал. Трандуил болезненно вздохнул, но в тот момент, когда Торин опомнился, уже слегка сместился и прильнул к его губам. Тот застонал, сдаваясь, и отпустил руку, вновь скользнув ладонью по линии подбородка, лаская кожу. Странное дело, после той вспышки и разрешения, данного ему Трандуилом, он стал чувствовать себя по-другому. Страсть все также бурлила в теле, но теперь она была другой, будто поменявшей направленность - на первый план вдруг вышло настойчивое, непреодолимое желание доставлять удовольствие. Не прерывая поцелуй, Торин осторожно скользнул пальцами вниз – обвел по окружности кадык, нырнул в ложбинку между ключицами и осторожно обхватил шею, чуть сжимая. Трандуил сдавленно вздохнул, открыв глаза, но Торин вновь углубил поцелуй, лаская языком влажные недра. И продолжил свой путь вниз – побежал к соску, сжав его в твердую бусинку, и ниже – по твердому животу, обведя пупок. Опуститься дальше не дал Трандуил, неуверенно сжавший его руку. Одновременно ощущая раздражение и заклиная себя быть терпеливым, Торин накрыл его ладонь своей, сплел пальцы и, поднявшись вверх, перехватил его запястье другой рукой. Трандуил распахнул глаза, но Торин продолжил покрывать поцелуями его щеки и шею и лишь хрипло, немного сердито шепнул: