— Не подумало. Вы, гомоцапенсы, странные. Что плохого в том, чтобы наслаждаться телом своей пары? Тебе ведь понравилось?
— Да.
— И Врвофу понравилось.
Виерин покосился на спящего Врвофа и умилился. Тот был такой красивый во сне. Расслабленный, пушистый… домашний.
— Даже мне понравилось, — вновь заговорило гнездо. — А раз так, то все в порядке. Мы семья. Пока маленькая, конечно, но детишек вам еще рано. Сами как дети. Кстати, что еще за «шлюхи»? Я не понял, что это такое?
— Ничего, забудь. И не смей читать мои мысли! Я все равно думаю о другом, — Виерин представил пасущихся на лугу барашков, а для верности еще и решил их пересчитать.
— Ну и пожалуйста, — обиженно протянуло гнездо. — Все равно потом узнаю.
Тут проснулся Врвоф, и им стало не до выяснения столь животрепещущего вопроса.
На самом деле Виерин был благодарен гнезду за этот короткий разговор. Он перестал бояться реакции Врвофа и, хотя все еще смущался, попытался вести себя как ни в чем не бывало. Только вот Врвоф, пожелав ему доброго утра, хитро сощурился, потрепал его хвостом по волосам и, притянув к себе, лизнул в нос.
— Что ты делаешь? — опешил Виерин.
— Здороваюсь. Так… чем ты хотел бы заняться сегодня?
— Хотел бы или должен? — Виерин тяжело вздохнул. — Я очень хочу остаться здесь с тобой, но мне нужно домой. Помнишь, ты обещал вчера, что покажешь мне выход?
— Помню, — Врвоф насупился. — А тебе обязательно уходить прямо сейчас? Не можешь побыть со мной еще пару дней?
Остаться здесь еще на немножко? О, как это было бы здорово! Отложить встречу с враждебным, опасным миром, еще хоть чуть-чуть пожить без забот и тревог. Но нет. Он — барон Браноар, последний из рода. У него есть долг перед живущими на его землях людьми, перед предками, перед королем. Увы, но детство и юность закончились, наступила пора взрослеть и брать на себя ответственность. Но потом, когда он победит, Виерин обязательно вернется к Врвофу.
— Прости, но нет. Я и так отсутствовал очень долго. Время сейчас играет на стороне моих врагов. Я ведь даже не знаю, что там сейчас происходит.
— Понятно, — Врвоф совсем приуныл.
— А что ты собираешься там делать? У тебя есть сторонники? — деловито поинтересовалось гнездо.
— Не знаю. То есть, я надеюсь, что сторонники есть. Многие на наших землях любили отца и, надеюсь, что в память о нем, поддержат и меня.
— Но ты не уверен.
— Нет. Не уверен. Однако оставаясь здесь, я ничего узнать не смогу. Мне нужно идти. Не отговаривайте меня, пожалуйста. Мне и так тяжело.
— Насколько это опасно для тебя? — Врвоф хвостом погладил Виерина по плечу. Он выглядел настолько расстроенным и обеспокоенным, что хотелось его обнять, утешить, сказать, что никуда он не уйдет, останется с ним, навсегда… но как раз этого делать было нельзя.
— Надеюсь, что не очень. Вряд ли люди Догуна все еще продолжают искать меня. Скорее, они считают, что я умер. Мне нужно поговорить со старыми воинами отца и добраться в столицу. Король мне должен помочь. Он — гарант мира в стране, он не должен допускать, чтобы одни дворяне убивали других, чтобы силой захватывали чужие земли. Да, он мне поможет. Так что, думаю, опасности нет. Ну, или почти нет.
— Оптимист, — фыркнуло гнездо. — Опасность есть. До столицы тебе еще нужно добраться.
— Я знаю. И что? Что ты мне предлагаешь? Даже не попытаться добиться справедливости? Отдать дом моих предков убийце?
— Нет. Ничего такого я не имею в виду. Вот что… у меня есть для тебя дар. Врвоф, помоги мне развоплотиться и дай Виерину частичку меня. Пусть возьмет с собой. Мало ли, вдруг пригодится.
— Ты… ты отправишься со мной? Я смогу с тобой советоваться?
— Нет. Я останусь здесь. Мы хоть и можем делать так, чтобы эаситы жили на поверхности среди гомоцапенсов, но игусийцам туда ходу нет. Это… другое. Но так мы хоть будем знать, что с тобой все в порядке.
— О! Ясно. Спасибо, — понадеявшийся было на помощь всезнающего гнезда, Виерин расстроился, но попытался не подать виду. Не стоило делать расставание более тяжелым, чем оно и так выходило.
— Спасибо, Аргурррывгарр, — Врвоф вылез из гнезда и неожиданно ему поклонился. — Виерин, выходи. Сейчас я начну процедуру развоплощения. И… попрощайся с Аргурррывгарром. В его изначальной форме ты с ним пообщаться не сможешь.
Виерин вылез в коридор и повернулся к гнезду. Погладил его теплый мех и вдруг вспомнил тот день, когда они только встретились. Вспомнил, как принял игусийца за неодушевленный набор шкур, вспомнил, как тот спас его от холода, голода, жажды. Как потихонечку научил понимать свою речь, как затем познакомил с Врвофом. В горле поднялся комок. Виерин был так благодарен Аргурррывгарру за помощь и за поддержку! За то, что он дарит ему частичку себя, напоминание о том, что его будут ждать в недрах. Он сглотнул и наклонился, коснулся гнезда губами. Прошептал:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — не стало насмешничать гнездо. Оно тоже прониклось моментом. — Удачи тебе. Пусть у тебя все получится. Врвоф, давай. Не тяни! Быстрее начнем, быстрее закончим.
Врвоф молча подошел к гнезду и вдруг начал раздирать его когтями. Но не хаотично, а по какой-то схеме: разрезы-разрывы ложились друг на друга, пересекались, образуя сложный узор. И вот уже на месте гнезда валяются разодранные в клочья шкуры, а над ними… Виерин всматривался в ту сторону до рези в глазах, пытаясь понять, что видит. Лишенный плоти игусиец был похож не столько даже на туман, сколько на полупрозрачное уплотнение воздуха. Если не знать, что там что-то, вернее, кто-то, находится, Виерину ни за что бы его не заметить. Врвоф наклонился, сложил ладони лодочкой и поднес ее к бестелесному Аргурррывгарру. Тот перелетел на ладонь, и его стало видно чуть лучше. Размером он был сантиметров тридцать в диаметре, почти идеально круглый, слегка мерцающий. Врвоф поднес его ко рту и лязгнул зубами, будто бы нечто откусывая. Затем бережно положил Аргурррывгарра назад на шкуры, снова поднял руку и выплюнул в ладонь нечто невидимое.
— Держи, это тебе, — сказал Виерину. — Посади его… хммм… что у тебя сложнее всего отнять?
— Не знаю. Наверное, фамильный перстень. Я его так давно ношу, что теперь его можно снять лишь вместе с пальцем. В нем есть небольшая выемка для яда или лекарства. Подойдет?
— Вполне.
Виерин нажал под нужным углом на крупный рубин в перстне, приводя в действие секретный механизм, и камень чуть сдвинулся в сторону, открывая крохотную выемку. Врвоф мазнул указательным пальцем по своей ладони, затем поднес его к перстню. Как Виерин ни всматривался, он ничего не заметил, но Врвоф сказал: «готово», и он поверил ему на слово, закрыл перстень.
Ну вот и все… приготовления были сделаны, настала пора отправляться в путь. Это понимали и Врвоф, и Виерин. Несколько минут они постояли, прижавшись друг к другу, запоминая запахи и ощущение ставших родными объятий. Но, увы, остановить мгновенье было не в их силах, и Врвоф, наконец, отстранившись, сказал:
— Идем.
Он пошел первый, не оборачиваясь, быстро и уверенно, отлично представляя себе дорогу. Виерин поспешил следом за ним.
Выход на поверхность обнаружился не так уж далеко от места, где все это время стояло гнездо. Виерин и сам, наверное, рано или поздно повернул бы в нужный коридор. Хотя, скорее поздно, чем рано: на разветвлении, через которое он ходил уже неоднократно, нужный коридор резко забирал вниз, и это заставляло думать Виерина, что он ведет куда угодно, но только не на поверхность.
Они с Врвофом пришли в просторный зал, вдоль стен которого лежали некогда разобранные проржавевшие рельсы, перевернутые вагонетки, наполовину отесанные глыбы камней. В дальнем конце зала виднелась лестница, ведущая круто наверх, от нее во все стороны расходились лучи солнечного света. Глядя на них, Виерин зажмурился. Даже пропущенный через высокий каменный колодец, свет был для него сейчас слишком ярок.