— Да, так графу будет сложнее убить вас. Но сперва нужно узнать получше, кому можно верить, а кому нет. Поживите несколько дней у меня. Я все разузнаю.
Так они и договорились. Виерин остался в доме у Ириуса, а тот отправился к своим бывшим солдатам, собирать информацию.
========== Часть 6 ==========
Прошло несколько дней. Но Ириус, вопреки обещаниям, не вернулся к исходу недели. Ждать его становилось все тяжелее. Виерин начал волноваться, не случилось ли чего, не подставил ли он старого воина своей просьбой о помощи. А вдруг его перехватили люди графа? Вдруг они уже знают, что Виерин жив? Ведь наверняка его видел здесь не только Ириус, но и кто-то еще из деревенских. Местные жители нет-нет, да проходили мимо дома. И, конечно же, уже поняли, что у Ириуса кто-то живет.
Страх стал постоянным спутником Виерина. Он не знал, что теперь делать: уходить, искать новое убежище или продолжать ждать? То он решал срочно бежать, просить защиты у кого-нибудь из окрестных баронов, то вдруг успокаивался, убеждал себя, что все будет хорошо. Что Ириус обязательно вернется. Да не просто так, а с доказательствами. И тогда останется лишь предъявить их королю.
Эта-та нерешительность и стала причиной его поражения. Бесславного. Позорного. Поражения еще до начала борьбы.
За ним пришли на рассвете. Тот самый комендант и те самые стражники, что несколько недель назад упустили его в катакомбы. Но на этот раз Виерину не повезло. Он не успел даже понять, что происходит, не то что броситься бежать. Его вытащили прямо из постели, толком не дали одеться, связали, накинули на голову мешок и, перебросив поперек седла, отвезли в замок. Его родной замок! Там отволокли в подвал и заперли в старой заброшенной камере. В сырости, холоде, темноте. Только там, в отличие от катакомб, не было Врвофа с Аргурррывгарром. Не было места надежде. Только отчаянию и страху.
Камера оказалась совсем небольшой: три шага вдоль, два поперек. Ни кровати, ни хоть какой-нибудь подстилки или соломы на полу. Лишь из стен на разных уровнях выпирали тяжелые металлические кольца и скобы. Видимо, прежде тут узников держали закованными. Где-то в отдалении капала вода. Этот ритмичный, размеренный звук, действовал на нервы. Пить Виерину не хотелось: благодаря тем изменениям, что произвел в его организме Аргурррывгарр, без воды и пищи он теперь мог обходиться долго. Долго, но все же не вечно…
Не решаясь сесть или, уж тем более, лечь на каменный пол, Виерин мерил шагами камеру. Раз-два-три-поворот, раз-два-три-поворот. Он думал об Ириусе: как он там, где? Жив ли еще? О Врвофе, об Аргурррывгарре. Ведь если его сейчас убьют, он никогда не вернется к своему эаситу. Нарушит данное обещание. Как долго Врвоф будет ждать его? И что сделает, когда поймет, что его гомоцапенс к нему не придет? Будет ли мстить за него? Или просто вернется домой, в свои недра?.. И обретет там счастье с кем-то другим….
Вдруг тишину подземелий нарушил звук многочисленных шагов, лязг шпор, приглушенные голоса. Виерин насторожился. Кто это? Неужели уже приехал Догун, к которому собирался послать гонца комендант?.. Или он не приехал лично, а отдал приказ убить своего незадачливого жениха?
Зазвенели ключи, клацнул засов и дверь открылась. В ее проеме, освещенные несколькими факелами, стояли граф, комендант и двое солдат. Зачем их тут столько? Неужели боятся, что он, недавний мальчишка, справится с тренированным воином и вновь убежит?..
— Ну, здравствуй, Виерин, — заговорил граф. — Ты можешь мне не поверить, но я рад, что ты жив.
— А уж я-то как этому рад, — хмыкнул Виерин. Он смотрел на человека, которого столько лет считал своим другом, спасителем, будущим мужем. Человека, который оказался его злейшим врагом. Он был высок и статен: широкоплечий, узкобедрый атлет. Тонкие черты худого лица, густые темно-каштановые волосы. Да, он был красив, вот только взгляд… холодный, колючий, оценивающий. Виерину под этим взглядом сделалось неуютно. Он не понимал, как мог столько лет верить в доброту этого надменного, страшного человека. Ведь он видел его излишнюю властность, амбициозность… вот только не понимал, что к ним прилагается беспринципность и коварство. Что сам окажется его жертвой.
— Смеешься? Это хорошо. Тем интереснее. Никогда не любил скулящих и хнычущих дурачков.
— Что вам нужно? Зачем вы пришли? Ведь явно не для того, чтобы поинтересоваться моим настроением.
— Верно, — Догун оскалился в хищной улыбке. Шагнул вперед, сразу оказываясь на середине камеры. Виерин невольно попятился, уперся лопатками в стену. — Боишься меня?
— Дайте подумать… вы убили мою семью, собираетесь убить и меня. Разве мне есть, чего бояться? — Виерина явно несло. От испытываемого ужаса ему отказал инстинкт самосохранения, и теперь он хамил графу в лицо, получая от этого неожиданное болезненное удовольствие. И пусть на самом деле его поведение — признак не храбрости, а истерики, он был горд собой. Горд, что хоть так, на словах, дает ненавистному убийце отпор.
Граф неожиданно расхохотался. Громко, искренне, запрокинув голову.
— А ты не так прост. Надо к тебе приглядеться. Знаешь, может, я еще и женюсь на тебе. Мой волчонок…
Он сделал еще шаг вперед, оказавшись к Виерину так близко, что можно было почувствовать жар его тела, дыхание на щеке. Наклонился и сильно, болезненно, укусил в обнажившееся в вырезе ночной рубашки плечо.
— Ни за что, — прошипел Виерин. Ему близость графа показалась настолько же мерзкой, сколь приятны были объятия Врвофа.
— Кто ж тебя спросит, — вновь хохотнул граф. — Да, пожалуй… готовься к свадьбе, мой дорогой. К очень скорой свадьбе.
Тут он развернулся и вышел. Дверь закрылась. Лязгнул засов. Виерин снова остался один.
Силы покинули его. Ноги подкосились, и он вдоль стены сполз на пол. Нет! Нет-нет-нет! Он был готов умереть, но становиться бесправной игрушкой в руках графа… уж лучше смерть!
Ох, Врвоф… если бы только ты сейчас оказался рядом! Сел близко-близко, так, чтобы можно было прижаться к твоему мохнатому теплому боку, потеребить хвост… Виерин представил себе эту уютную картинку и вдруг расплакался. Громко, взахлеб. И почему он не остался в катакомбах?! Ведь предупреждал его Аргурррывгарр! Тут Виерин поднес к лицу перстень с частичкой игусийца и поцеловал его. Потом еще и еще. Он должен быть сильным! Раз Догун решил не убивать его сразу… значит, у него еще есть шанс! Только нужно выбрать, на что. Что для него важнее: месть и долг или личное счастье. Попытаться ли добраться в столицу, броситься в ноги королю или же уйти вниз, в далекие, неизвестные недра… Любовь или долг?
Так, размышляя, Виерин и не заметил, как заснул. И снилось ему нечто страшное. Кровь, крики, кровь…
Разбудил его жуткий грохот. Виерин резко вскочил и прислушался. Шум утих. Но что это было? Или ему показалось? Приснилось? Было ли это частью его кошмара? Или что-то происходит в его замке наяву?
Он нервно зашагал по камере от стены до стены. Ожидание выматывало хуже любой работы. Неопределенность давила, сводила с ума.
Тут снова раздался лязг и грохот, уже совсем рядом, в подземелье. То ли уронили что-то тяжелое, то ли вышибли дверь… Виерин ухватился за последнюю мысль, и в его душе появилась надежда. А что, если это Ириус со своими друзьями пришли, чтобы его спасти?
— Кто там? — закричал он, надеясь, что его услышат, что это свои.
Послышались шаги, лязганье шпор, и вот уже что-то тяжелое ударило в дверь его камеры. Виерин отошел в дальний угол. Вышло бы обидно и глупо, если б его зашибло выбитой дверью в шаге от спасения.
— Кто там? — вновь крикнул он. И именно тут дверь поддалась, упала.
Вот только на пороге стоял Догун.
— В-вы? — пискнул Виерин, и сам поморщился от того, как высоко прозвучал его голос. Если бы было куда, он бы попятился, но сзади находилась стена.