«Они становятся людьми, – билась в висках единственная мысль. – Но людьми ли?»
В дверь осторожно постучали. Мавна вздрогнула и вцепилась в засов, не решаясь, открыть или, наоборот, придержать, чтобы не потянули с той стороны.
– Можно к тебе?
Голос Илара звучал глухо и мягко. Мавна облегчённо выдохнула и приоткрыла дверь.
– З-заходи.
Илар вошёл и заполнил собой всё пространство – так показалось Мавне. Она не привыкла видеть брата, высокого и широкоплечего, в своей комнатушке.
– Я знаю, о чём ты подумала, – сказал он и шумно выдохнул. – Прости. Я не должен был так говорить.
– Как?
– Прямо. Я сказал лишнее. Те слова, которые могли прозвучать для тебя слишком резко.
– В слове «человек» нет ничего резкого, Илар, – вздохнула Мавна и шагнула к брату. Она взяла его руку и перевернула ладонью кверху. На коже виднелись рубцы и свежие ссадины. Мавна осторожно провела пальцем по самому большому шраму. Илар слегка вздрогнул.
– Щекотно.
Мавна улыбнулась:
– Потому что ты человек.
– А были сомнения?
Мавна шутливо замахнулась на Илара, но тот ловко увернулся.
– Позволишь?
Он указал на кровать. Мавна закивала и сама уселась первой. Илар присел рядом.
– Я знаю, о чём ты подумала, – повторил он мягко, осторожно подбирая слова. – О том, что… заложный мертвец может вернуться, пройдя путь от болотника и упыря до снова живого человека.
Мавна хмуро посмотрела на Илара. И как он так смог… То же самое крутилось у неё в мыслях, но никак не шло на язык, будто перерезало ниточку, по которой слова добирались из головы в рот.
– Но так не бывает, – продолжил Илар, глядя не на Мавну, а прямо перед собой, будто сестры здесь вовсе не было. – Люди умирают. Кто-то становится нежитью, но это существование – не человеческая жизнь. Что-то иное, новое. Другое. И та нежить, которая способна оборачиваться в упырей, ещё дальше от человека, пусть даже мёртвого. Стало быть, и людское обличье упыря не имеет ничего общего с настоящим, живым человеком. Это ошибка, Мавна, считать, что так они приходят к бессмертию. Напротив, это – новая форма смерти. Третье её обличье, если угодно. Я не понимаю пока, насколько страшное и отвратительное, да и никто не может понять. Мы даже не знаем, правда ли это или раздутые слухи. Но не думай о Раско, когда слышишь вой упырей. Он не станет таким. Он бы не хотел.
Илар стиснул ладони Мавны так крепко, что у неё заныли пальцы – будто не только хотел поддержать сестру, но и сам искал для себя поддержки. Мавна всхлипнула и уткнулась Илару в грудь. От его рубашки пахло костром и какими-то горькими травами, а от самой Мавны – свежим хлебом. Илар обвил её руками, с каждым мгновением сжимая всё сильнее.
Если бы Мавна могла, она просидела бы так до самой ночи.
Глава 5
За околицей
Прошло чуть больше месяца после пропажи Раско, и в деревне всё чаще говорили: надо отчитать мальца, нехорошо получается. Мужики предлагали послать в соседнюю весь за чтецом и отсидеть ночь, как положено, но Мавна помнила, что отец прогнал их, пригрозив вилами. Нельзя бдеть над мертвецом, которого нет. Не положено. Не нашли тело, не погребли – значит, нечего и отчитывать. Илар тогда всё порывался снова (раз, должно быть, в сотый) сходить на болота и хорошенько поискать с парнями, но отец не пустил, едва не запер в бане. Мавна не знала, что будет хуже: найти Раско мёртвым или не найти вовсе.
Она смутно помнила те дни: всё казалось покрытым туманом, и сама Мавна двигалась так, будто плыла в молоке – медленно, с трудом, через силу. Зато мама, наоборот, сделалась ещё более деятельной и подвижной. То пекла пироги, какие любил Раско, с творогом и морошкой; то прибиралась в его светёлке и взбивала подушки; то суетливо выглядывала в окно и всматривалась в даль, в болота, словно ждала, что младший сын вот-вот вернётся.
Видеть её такой было невыносимо. Мавна задыхалась, на грудь постоянно что-то давило, словно сердце превратилось в тяжеленный, неповоротливый камень. Когда она моргала, то видела бесконечный ковёр болотного мха, а в тишине нет-нет, да и чудился тонкий голосок, зовущий по имени.
Как-то под вечер, когда Мавна уже заворачивала в тряпицы последние непроданные караваи, к лавке подошла старуха Малица, воровато обернулась по сторонам и сделала Мавне знак наклониться. Не совсем понимая, чего от неё хотят, Мавна склонилась к старухе.