Минхо издал свой фирменный хрюк.
— Во! Самый большой и вонючий плюк, которую я в своей жизни слышал.
Томас с удовольствием убедился, что его грубиян-друг сохранил в душе свой непримиримый бунтарский огонь.
— А что насчёт лекарства? — настойчиво осведомился Томас. — Вы обещали. Лекарство нам и тем двоим, что помогли нам на пути сюда. Как мы можем доверять хоть чему-то из того, что ты нам тут вешаешь?
— Подумайте о том, что вам нужно непосредственно в настоящий момент, — ответил Дэвид. — Всё действительно изменится, и вы все получите лекарство — как мы и обещали. Как только мы доберёмся до штаб-квартиры. Можешь оставить себе этот пистолет, кстати. Можем даже подкинуть вам ещё, если желаете. Всё равно больше вам ни с кем не придётся сражаться. И ни тестов, ни испытаний, так что можете не тратить пыл. Наш Айсберг приземлится, вы убедитесь, что вы в безопасности, болезнь вылечат, а дальше вы можете хоть на голове стоять. Единственное, о чём мы вас просим — это слушать. Только слушать. Ведь наверняка вас так и подмывает узнать, что стоит за всей этой катавасией?
Томаса в настоящий момент подмывало наорать на Рыжего и накостылять ему по шее, но какой с этого толк? Поэтому он лишь предельно спокойно сказал:
— Хватит с нами в игрушки играть.
— Первый же косяк с вашей стороны, — добавил Минхо, — и мы начинаем мочить вас в сортире. Если даже все помрём в драке, то и чёрт с ним.
Лицо Дэвида осветила настоящая широкая улыбка.
— Знаете, мы в точности предугадали, что именно это ты сейчас и скажешь. — Он повёл рукой в сторону незаметной дверцы в задней стене трюма. — Пойдём?
В дискуссию вступил Ньют:
— И что у нас следующим пунктом проклятой программы грёбаных развлечений?
— Мы думали, что вам, наверно, захочется поесть, принять душ, всё такое. Поспать. — Он пошёл сквозь толпу приютелей и юных воительниц. — Нам предстоит очень долгий полёт.
Томас и остальные несколько секунд переглядывались, но потом последовали за Рыжим. А что ещё им оставалось?
ГЛАВА 63
В течение следующих двух часов Томас изо всех сил старался ни о чём не думать.
Да, он довёл до их сведения, что они не лыком шиты. Но затем напряжение спало, гордость и чувство удовлетворения от одержанной победы поблекли. Он и его товарищи занялись самыми что ни на есть обыденными вещами (или не обыденными — это как посмотреть). Горячая еда. Холодное питьё. Медицинские процедуры. Потрясающее, великолепное, долгое купание в душе. Свежая одежда.
И тем не менее, Томас не мог избавиться от подозрений. Это мы уже проходили! Нас тоже успокоили, заверили, убаюкали, а потом что? Ещё один шок? Как тогда, в спальной палате после спасения из Лабиринта? Правда, чем ещё и заниматься, как не едой да помывкой... Ни Дэвид, ни другие из команды ничем больше не угрожали и ни на что не провоцировали. Не из-за чего было лезть на баррикады.
Освежённый и наевшийся до отвала, Томас наконец угнездился на диване в серединном отсеке Айсберга — длинной узкой комнате, заставленной разнокалиберной неказистой мебелью. Он избегал компании Терезы, но та подошла к нему сама и села рядом. Ему по-прежнему приходилось заставлять себя терпеть её присутствие, разговаривать с ней. Впрочем, разговаривать ему в данный момент не хотелось вообще ни с кем. Внутри него всё клокотало.
Но он постарался успокоиться — деваться-то им некуда. Даже если бы им и удалось захватить Айсберг, никто из них не умел управлять им, да и куда лететь — тоже никто не знал. Они отправятся туда, куда хочет ПОРОК и послушают очередную развесистую клюкву. А уж тогда и примут решение.
— О чём думаешь? — прервала ход его мыслей Тереза.
Хорошо ещё, что хоть заговорила вслух — он не был уверен, что ещё когда-либо захочет общаться с ней телепатически.
— О чём думаю? По большей части стараюсь ни о чём.
— Хорошо. Может, нам стоит немножко насладиться миром и покоем.
Томас взглянул на собеседницу. Тереза сидела рядом с ним, словно между ними ничего не менялось, словно они всё так же были лучшими друзьями. Больше он этого не мог вынести.
— Знала бы ты, как мне противно! Прикидываешься, будто ничего не случилось!
Тереза потупила глаза.
— Я пытаюсь забыть. Так же, как и ты, наверное. Слушай, я же не дура. Знаю, что ничего не будет, как раньше. Но если бы пришлось сделать то же самое — я сделала бы. Таков был план, и он сработал. Ты жив — это для меня главное. Может быть, когда-нибудь ты меня простишь.
Томас почти ненавидел её за это спокойное, разумное рассуждение.
— Ладно. Меня сейчас больше заботит, как остановить этих людей. Они не имеют права так поступать с нами. И неважно, что я сам когда-то входил в их команду. То, что они творят — это полный отстой!
Тереза слегка потянулась и опустила голову на спинку дивана.
— Брось, Том. Пусть они и стёрли нашу память, мозги-то у нас на месте. Мы оба были частью этого, и когда они раскроют карты, когда мы вспомним, зачем затевались эти эксперименты — мы будем выполнять всё, что они нам прикажут.
Томас секунду поразмыслил над её словами и понял: он полностью не согласен. Может, где-то когда-то он думал так же, как она, но не сейчас. Вот только ему ни в какую не хотелось рассуждать на эту тему с Терезой.
— Наверно, ты права, — пробормотал он.
— Когда мы нормально спали в последний раз? — осведомилась она. — Не помню.
Снова прикидывается, что всё хорошо, всё нормально.
— Я помню. В газовой камере. Ты тогда ещё помогла мне уснуть, треснув копьём по башке.
Тереза опять потянулась.
— Я могу только извиняться и извиняться. Ты, во всяком случае, неплохо отдохнул. А я глаз не сомкнула, пока ты там кайфовал в камере. Мне кажется, я не спала уже двое суток.
— Бедная крошка, — зевнул Томас. Он тоже не прочь бы соснуть.
— М-м-м?..
Он взглянул на Терезу — та закрыла глаза и ровно, спокойно задышала. Уснула в два счёта. Он окинул взглядом находящихся в отсеке других приютелей и девиц из группы Б. Почти все они тоже похрапывали. Кроме Минхо — он пытался разговаривать с какой-то симпатичной девушкой, но глаза у той были закрыты. Томаса как будто что-то торкнуло изнутри: Хорхе и Бренды нигде не было видно. Странный, если не сказать тревожный знак...
В этот момент он понял, что ужасно соскучился по Бренде. Но его собственные веки опустились — усталость и испытания последнего времени дали о себе знать. Устраиваясь на диване поудобнее, он решил, что обязательно разыщет её позднее. После чего расслабился и позволил сладкой дремоте завладеть им.
ГЛАВА 64
Он проснулся, поморгал, протёр глаза, но ничего не увидел, кроме незапятнанной, чистой белизны. Ни пятнышка, ни тени, ни намёка на чьё-либо присутствие. Ничего. Только белизна.
Он слегка запаниковал, но тут же успокоился, подумав, что, должно быть, видит сон. Странный, необычный, но всё же сон. Он ощущал своё тело, мог пощупать его пальцами. Дышал и слышал собственное дыхание. Вот только со всех сторон его окружало яркое, белое ничто.
«Том».
Голос. Еёголос. Она могла разговаривать с ним, пока он спал? А раньше она так делала? Да.
«Привет», — ответил он.
«С тобой всё в порядке?» — в голосе слышалось беспокойство. Нет, не слышалось. Ощущалось.
«А? Ну да, всё хорошо. Почему ты спрашиваешь?»
«Просто подумала, что ты сейчас, наверно, немного удивлён».
Он был слегка озадачен.
«Ты это о чём?»
«Скоро ты будешь понимать больше. Очень скоро».
Только сейчас до Томаса дошло, что голос какой-то не такой. Что-то в нём было необычное.
«Том?»
Он не ответил. В душе зашевелился страх. Бесконечный, тошнотворный, ядовитый страх.
«Том!»
«Кто... Кто ты?!» — наконец спросил он, боясь услышать ответ.