Человек по имени Баркли был стар, но крепок, под изодранными рукавами его рубашки бугрились внушительные мышцы с выпирающими венами. В одной руке он держал грозного вида кинжал, а в другой — увесистую кувалду.
— Ладно, — сказал он после довольно долгого обмена острыми взглядами со своим предводителем. — Но если они таки набросятся и перережут вам глотки, мы прекрасно проживём и без тебя, так и знай.
— Спасибо за добрые слова, hermano. А теперь убирайся, не то в Башне нас будет ожидать двойное удовольствие — два наказания вместо одного.
Баркли засмеялся, скорее всего, для того лишь, чтобы спасти остатки своего достоинства, а потом направился к двери в тот самый коридор, по которому недавно шли Томас и Хорхе. Он жестом приказал: «Идите за мной», — и вскоре все хряски один за другим присоединились к нему, кроме, разумеется, Хорхе и красотки с длинными тёмными волосами. Девушка по-прежнему держала свой нож у горла Минхо — это, конечно, плохо, но зато она и была та самая Бренда — а это, безусловно, уже гораздо лучше.
Как только последние из хрясков покинули помещение, Хорхе обменялся с Томасом взглядом и тихо, с облегчением выдохнул; однако тут же едва заметно покачал головой, как бы опасаясь, что их всё ещё могут услышать.
Краем глаза Томас уловил движение там, где стояли Бренда и Минхо. Девушка отвела нож от горла лидера приютелей, отступила и машинально обтёрла лезвие, запачканное кровью Минхо, о брюки.
— Мне, знаешь ли, прикончить тебя — как раз плюнуть, — сообщила она. Голос у неё был с лёгкой хрипотцой. — Только попробуй сделать хоть шаг в сторону Хорхе — и я перережу тебе сонную артерию.
Минхо вытер ранку под подбородком большим пальцем и кинул небрежный взгляд на алое пятно:
— Острый у тебя нож, однако. Ты нравишься мне всё больше и больше.
Ньют и Котелок одновременно взвыли с досады.
— Похоже, что ты хряск ещё почище меня, — язвительно проскрипела Бренда. — Совсем крыша съехала. Не заметил, как прошёл Черту, да?
К ней подошёл Хорхе.
— Пока что у нас всех с мозгами всё в порядке, — возразил он, — но не волнуйтесь, долго ждать не придётся. Ладно, пошли. Нам необходимо добраться до тайника с припасами да накормить вас. А то на вид вы — ни дать ни взять шайка оголодавших зомби.
Минхо явно был не в восторге от этой идеи.
— Как же, разбежался! Сначала званый обед, а потом вы, психи, мне спокойненько пальчики отрежете? Не на такого напали!..
— Да заткнись ты! — оборвал его Томас, пытаясь глазами рассказать больше, чем словами. — Пошли жрать! Мне до лампочки, что потом станется с твоими прекрасными ручками.
Минхо недоумённо прищурился, но, похоже, усёк, что тут что-то не так.
— Ну тогда идём, что ли...
Бренда неожиданно шагнула к Томасу и остановилась так близко, что её глаза оказались всего в нескольких дюймах от его лица. Радужки у неё были такие тёмные, что создавалось впечатление, будто белки светятся.
— Ты их командир?
Томас помотал головой.
— Нет, не я. Он. Это ему твой ножичек понравился.
Бренда покосилась на Минхо, потом снова перевела взгляд на Томаса и усмехнулась.
— Ну и ну, этот осёл? У меня, конечно, не все дома, но будь моя воля — выбрала бы тебя. У тебя все задатки лидера.
— Хм-м... спасибо... — Томас смутился и покраснел, потом вспомнил татуировку на шее Минхо. И, естественно, тут же подумал о своей собственной, гласившей, что он кандидат на тот свет. Чтобы скрыть овладевшее им смятение, бухнул первое, что пришло на ум: — А я, э... тоже выбрал бы тебя вместо Хорхе.
Бренда потянулась к нему и поцеловала в щёку.
— Какой ты милый. Искренне надеюсь, что нам не придётся в конце концов прикончить тебя.
— Ну, хватит! — Хорхе махнул рукой в сторону разбитой входной двери, мол, двигаем. — Развели тут шуры-муры. Бренда, нам о многом надо будет переговорить, как только доберёмся до тайника. Пошли, некогда!
Но Бренда не отводила глаз от Томаса. А тот всё ещё не мог опомниться от жгучего трепета, словно разрядом молнии пронзившего всё его тело с головы до пят в тот миг, когда её губы коснулись его щеки.
— Ты мне нравишься, — сказала она.
Томас сглотнул. На этот раз он не нашёлся что ответить. Бренда кончиком розового язычка облизнула уголок рта и улыбнулась, потом, наконец, отвернулась от юноши и пошла к двери, на ходу пряча нож в карман брюк.
— Идём! — крикнула она не оборачиваясь.
Томас чувствовал на себе взгляды двух десятков глаз приютелей, но он избегал смотреть на них. Лишь одёрнул майку и зашагал к выходу, неся на лице едва заметную лёгкую улыбку, и ему было всё равно, что её видят все. Остальные потянулись за ним, и вскоре вся группа вышла из здания и растворилась в раскалённой белизне солнечного огня.