— Ну и пусть его. Как ты?
— Ужасно тошнит и похудела.
— Я заметил. Пусть дети… пусть мальчики помогают. — Положив руку ей на живот, он прижался лицом к её волосам. — Мы — по-прежнему мы, Сара. Ты и я. Но другие. С чуть разным прошлым и очень разным будущим. Ты покинула мой мир, и дети безутешны, я безутешен.
— Знаю. Я не могу спать по ночам.
— Но… как ты… я позаботился о том, что с вами будет?
Она кивнула:
— Мы обеспечены. Вложения всё так же растут, деньги, отложенные на колледж, в порядке, процентов мы получаем достаточно. У нас всё будет хорошо. Только, Сэм, я будто дышать не могу без тебя.
— Как я могу помочь? Я пытался добраться до тебя каждый вечер с той ночи. Сегодня мне впервые удалось. И я не знаю, почему удалось — что сделал я, что сделала ты, как сделать так, чтобы получилось снова.
Взяв её за руки, он сказал:
— Если б я мог, я бы привёл детей сюда, нанял кого-нибудь доставлять еду и никогда не уходил бы.
— Знаю. Но можно ли привести детей? Могут ли они встретиться сами с собой?
— Сомневаюсь. Я не могу понять, как мы оба оказываемся здесь. Как всё это работает.
— Мы должны были быть вместе, — сказала она. — Мы всегда должны были быть вместе и знали об этом.
— И все ещё знаем. Может, это и есть… то волшебство, что позволяет нам видеться.
Он прикрыл глаза:
— Или, возможно, ты должна была родить Саманту, и сейчас получила второй шанс. А после её рождения ты никогда не сможешь придти сюда.
— Мне не хочется так думать, — возразила Сара.
Сэм обнял её:
— Сара, знай, неважно — могу ли я дотронуться до тебя, можешь ли ты увидеть меня, я всё равно с тобой. Каждую минуту каждого дня. Я не могу оставлять детей одних каждую ночь, но я буду приходить сюда ненадолго и зажигать фонарь. Когда стемнеет, посмотри, не горит ли огонь. Если увидишь его, и можешь выйти, приходи.
Она уткнулась головой ему в грудь, он обнял её. Наконец, они разложили диванчик и занялись любовью.
Их разбудил бледно-розовый рассвет. Сэм лежал, глядя на неё, очерчивая пальцем едва заметный шрам на её подбородке:
— След от падения с велосипеда в двенадцать лет.
— До того, как мы встретились.
Она провела рукой по операционному шраму на его левом колене:
— Конец твоей карьеры начинающего хоккеиста, тебе тогда было семнадцать.
— Так много одинакового, — сказал Сэм. — Я знаю тебя. Моё сердце, моя душа знают тебя, и ты не какая-то другая Сара. Ты — это ты. Только…
— Только в твоём мире я мертва, и поэтому я не могу по-настоящему быть твоей Сарой. А в моём мире умер ты, поэтому ты не можешь по-настоящему быть моим Сэмом. Я задавала себе тот же самый вопрос, что и ты. Изменяю ли я тебе с тобой? Правильно ли я делаю, приходя сюда?
Он дотронулся до обручального кольца на её руке:
— Это кольцо дал тебе я, — ответил он. — Я клялся любить, уважать, почитать тебя, пока нас не разлучит смерть. И ты здесь, живая. И я. Я собирался сдержать клятвы тогда, собираюсь и сейчас. Как — может иметь значение для твоих родных, или моих, или для наших друзей, но мне наплевать, как. Мы нашли друг друга, мы вместе, как и должны, и я сделаю всё, что могу, чтобы видеться как можно чаще.
Когда, рука об руку, они вместе шагнули на мост, он снова исчез, и снова её сердце разбилось.
Однако на этот раз всё было иначе. На этот раз она знала, что он реален. И если она и одинока в своём мире, в их мире он по-прежнему жив, каким бы крошечным этот мир ни был.
Мать сказала:
— Ты беременна! Как ты могла?
Отец отвернулся, на лице его были написаны стыд и отвращение.
Подруги, зная о вазэктомии Сэма, спрашивали:
— А кто отец?
И неожиданно начинали с подозрением смотреть на собственных мужей.
Она сказала им правду, они ей не поверили. Когда она отказалась сделать аборт, родители перестали с ней разговаривать, а у друзей почему-то стали отключаться телефоны.
Мальчики поддержали её, хотя и были слегка ошарашены поначалу.
Пять месяцев каждый вечер Сара смотрела, нет ли света в окне домика на дереве, и каждый вечер домик был тёмен.
Она фотографировала сыновей, заставляла их фотографировать её и её растущий живот и заполняла снимками альбомы. Она не скрывала, что хранит альбомы в домике на дереве.
— Чтобы они были поближе к папе, — сказала она мальчикам. Она хотела показать их Сэму, когда он снова появится. Этого она им не сказала.
Беременность протекала тяжело, но не так, как та, что закончилась выкидышем. Саре удалось немного прибавить в весе.