Взрослея, он много раз представлял себя Кровным вождем, но ничто не могло сравниться с тем чувством, которое он испытывал сейчас. Это был первый раз, когда он вернулся домой на свою территории. От земли до неба каждый человек, дерево и камень принадлежали ему.
Ария подошла к нему.
— Это и есть поселение?
Перри стал поправлять лук с колчаном на спине, чтобы скрыть удивление. По мере возвращения она обращала на него не больше внимания, чем на Рифа, который не смотрел на нее, или на Грина с Прутиком, которые не могли оторвать от нее глаз. Ночью они спали по разные стороны костра и почти не общались днем. Когда же они разговаривали, их разговоры казались краткими и холодными. Он ненавидел притворяться рядом с ней, но если это поможет ей чувствовать себя комфортно, возвращаясь с ним, он пойдет на это. Пока.
— Вон там, — сказал он, кивая. Весь день хмурилось, а теперь моросил мелкий дождик. Он хотел, чтобы облака разошлись, чтобы показалось солнце, либо Эфир, любой свет вообще, но небо было затянуто облаками в течение последних нескольких дней. — Отец выстроил его по кругу… так легче защищать. У нас есть деревянные заборы, мы ими закрываем дома во время набегов. Самое высокое строение… видишь крышу? — указал он. — Это кухня. Сердце клана.
Перри замолчал, когда Прутик и Грин прошли мимо них. Этим утром он послал Рифа вперед, чтобы объявить всему Потоку, дать всем знать, что Ария находится под его защитой как союзник. Он хотел, чтобы ее прибытие прошло как можно более гладко. Когда Прутик и Грин прошли вперед, он позволил себе подойти ближе к ней и кивнул в сторону обгоревшего участка земли на юге.
— Эфирная буря пронеслась через эти леса зимой. Она забрала часть наших лучших земель. — Легкая дрожь пробежала по его плечам, когда он ощутил ее гнев. Ярко-зеленый, с ароматом мяты. Она была на взводе и немного нервничала. Он забыл, каково это — принадлежать другому человеку, не только чувствовать его гнев, но и чувствовать его самому. Ария не знала, что между ними существует эта связь. Он не сказал ей об этом осенью, думая, что больше никогда ее не увидит, но он сделает это скоро, когда останется с ней наедине.
— Хотя повреждения могли быть и хуже, — продолжил он. — Мы не дали огню распространиться, и поселение не пострадало.
Он смотрел, как она изучает горизонт. Долина Потока не была большой территорией, но она была плодородной, недалеко от моря и с хорошо выстроенной обороной. Могла ли она понять, что земля была хорошая и пока нетронутая Эфиром? Он не знал, как долго так будет. Еще год? Два, самое большее, прежде чем долина превратится в выжженную землю.
— Она намного красивее, чем я себе представляла, — сказала она.
Он выдохнул с облегчением.
— Да?
Ария посмотрела на него, ее глаза улыбались.
— Да. — Она отвернулась, и Перри подумал, не слишком ли близко они стояли. Разве они не могут общаться, если притворяются союзниками? Не слишком ли много улыбок? Потом он увидел то, во что она вслушивалась.
Ива мчалась к ним на полной скорости по грязной тропинке, Блоха бежала рядом с ней. Собака зарычала, прижав уши и оскалившись на Арию.
— Не пугайся, — сказал Перри. — Она дружелюбная.
Ария стояла на месте, качалась с пятки до носка, готовая рвануть.
— Не похоже, — сказала она.
Рокот сказал ему, что за последние месяцы она стала опытным бойцом. Теперь Перри увидел разницу. Она выглядела сильнее, быстрее. Лучше стала справляться со страхом.
Оторвав от нее взгляд, он опустился на колени.
— Спокойно, Блоха. Дай ей немного пространства. — Блоха медленно двинулась вперед и обнюхала сапоги Арии, слабо вильнула хвостом, прежде чем важно отойти. Перри почесал ее жилистую спинку из коричневого и черного меха. — Это собака Ивы. Ты никогда не увидишь их порознь.
— Тогда я предполагаю, что это Ива, — сказала она.
Перри выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ива пронеслась мимо Грина и Прутика с торопливым приветствием, а затем прыгнула в его объятия, как делала это с трех лет. В тринадцать лет она стала слишком большой для этого, но это смешило его, и Ива продолжала так делать.
— Ты говорил, что приедешь только через несколько дней, — сказала она, как только Перри опустил ее на землю. Она была в своем обычном наряде: пыльные брюки, пыльные ботинки, пыльная рубашка и красные полоски ткани, вплетенные в ее темные волосы, сделанные из оборки юбки, которую ее мать сшила для нее зимой, но которую та порвала.
Перри улыбнулся.
— Это и было всего несколько дней назад.