Вот как описывал этого человека один из его знакомых:
«Я и сейчас представляю его таким, каким он был в 1884-м, когда я увидел его на Холборн-хилл{203} идущим к Смитфилду. На нем был алый фрак с золотыми петлями для пуговиц, кружевное жабо, небольшой белый шарф, воротничка не было (тогда их еще не изобрели), круглая шляпа с широкой черной лентой, кожаные бриджи с длинными шелковыми шнурками, полосатые белые шелковые чулки, легкие туфли с пряжками. Его бледно-голубой атласный жилет украшали белые узоры. И невозможно было, глядя на его мощную грудь, благородные плечи, узкую талию, большие, но не слишком, бедра, напоминающие по форме столбы балюстрады{204}, и´кры, изящные, но не хрупкие лодыжки, крепкие ступни и необычно маленькие ладони, не подумать о том, что в его лице природа послала на землю образец человека. Он быстро шел по улице, притягивая к себе завистливые взгляды мужчин и восхищенные взоры женщин».
Очень живое описание, описание, которое действительно помогает представить то, что хотел передать автор. Прочитав это, понимаешь, почему даже в воспоминаниях о тех славных днях среди всех Тонни, Биллов и Джеков неизменно значится мистер Джон Джексон. Он был другом и тренером Байрона и половины родовитых лондонских бонвиванов{205}. Это Джонсон в пылу боя схватил еврея Мендозу за волосы, после чего у боксеров стало принято стричься очень коротко. Внутри книги есть портрет Броутона, одного из известнейших боксеров восемнадцатого века. Этот скромный человек мечтал лишь об одном: дослужиться от флангового до офицера дворцовой стражи. У него имелся и свой биограф, добрый капитан Годфри, который писал интересно, но, так сказать, простовато. Вот, например, такой отрывок:
«Он часто замирает, как фехтовальщик, и наносит удары сериями; он не отходит назад, открываясь, чтобы отбить удар противника и нанести ответный удар рукой без использования веса тела. Нет! Броутон смело и уверенно идет вперед, встречает встречный удар, отбивает его защитной рукой, потом, собрав всю силу выпуклых мускулов и помогая руке крепким телом, наносит противнику сильнейший удар, в который вкладывает весь свой вес».
От галантного капитана можно было бы ожидать большего. Бедный Броутон! Он бился слишком часто. «Черт возьми! Вы же проиграли!» – выкрикнул во время одного из поединков присутствовавший королевский герцог, когда от ударов лицо Броутона распухло так, что он перестал видеть. «Я не проиграл, ваше высочество, я просто не вижу противника!» – крикнул ослепленный герой. Увы, жизнь на ринге не отличается от жизни за его пределами. Старая волна с шипением уходит в гальку, а на ее место приходит новая, молодая. «Молодость всегда возьмет верх», – говорили немногословные опытные боксеры, но до чего грустно становится, когда ты видишь, как уходят старые чемпионы! Мудрый Том Спринг, Бедфордский Том, как называет его Борроу, в расцвете сил благоразумно ушел из бокса непобежденным. Крибб тоже навсегда остался чемпионом. Но Броутон, Слэк, Белчер и остальные – их конец был одинаково трагичен.
У профессиональных боксеров последние дни чаще всего складывались необычно и неожиданно, хотя, как правило, до преклонного возраста они не доживали, поскольку невоздержанность в жизни и изматывающие тренировки расшатывали их здоровье. Их губила популярность среди мужчин и женщин, и в конце концов король ринга становился жертвой самого опасного из легковесов, туберкулезного микроба или какой-нибудь другой столь же смертельной, а то и заслуживающей еще меньшего уважения бациллы. Самый хрупкий из зрителей имел больше шансов в жизни, чем великолепный юный атлет, которым он восхищался. Джем Белчер умер в 30, Хупер – в 31, Цыпленок Пирс – в 32, Тернер – в 35, Хадсон – в 38 лет, Непревзойденный Рэнделл – в 34 года. У тех, кому все же случалось дожить до зрелых лет, жизнь порой делала самые неожиданные повороты. Галли, как известно, разбогател и стал депутатом реформистского парламента{206} от Понтефракта{207}. Хамфри стал успешным торговцем углем. Джек Мартин превратился в убежденного трезвенника и вегетарианца. А у Джема Уорда, Черного Бриллианта, открылся недюжинный художественный талант. Крибб, Спринг, Ланэн и многие другие стали успешными владельцами пабов и трактиров. Но необычнее всего, должно быть, сложилась судьба Броутона, который на старости лет не пропускал ни одного аукциона, на котором продавали старинные картины и прочее bric-a-brac[9]. Один из былых его почитателей, увидев как-то Броутона на торгах, описывал его как молчаливого престарелого джентльмена в старомодном костюме с каталогом в руке… Броутон, ужас Англии, превратился в безобидного тихого коллекционера.