Многие из них, что не так уж удивительно, умирали насильственной смертью, некоторые сами укорачивали себе век. Но никто из лучших боксеров не умер во время боя. Ближе всех смерть на ринге подошла к Саймону Бирну. Удивительной и трагической была судьба этого мужественного ирландца, который имел несчастье стать причиной смерти своего противника, Ангуса Маккея, а после встретил собственную смерть от рук Глухого Берка. Но ни Бирна, ни Маккея нельзя назвать действительно выдающимися боксерами. Если говорить о профессиональном боксе, создается такое впечатление, что человеческая машина постепенно утрачивает выносливость и становится более чувствительной к сотрясениям и ударам. Вначале смертельные исходы поединков были явлением чрезвычайно редким. Постепенно эти трагедии стали случаться все чаще, и сейчас, несмотря на то что бои теперь проводятся в перчатках, мы то и дело с ужасом слышим об очередной смерти на ринге и думаем, что, может быть, суровая забава наших предков действительно слишком груба для более высокоорганизованного поколения. И все же можно вспомнить, что за последние два или три года во время охоты и стипль-чеза{208} людей погибло больше, чем за два века существования бокса.
Многие из этих людей положили свои силы, принесшие им славу, на алтарь служения родине. Крибб, если я не ошибаюсь, служил в военно-морском флоте. Так же как и ужасный карлик Скроггинз (у него были могучие грудь и плечи, но очень короткие ноги), который много лет благодаря исключительно сильному удару удерживал первенство, пока карьеру его не оборвал осторожный валлиец Нед Тернер, чью карьеру в свою очередь прервал прекрасный ирландец Джек Рэнделл. Шоу, едва ли не лучший из тяжеловесов, был изрублен на куски французскими кирасирами{209} во время одной из первых атак у Ватерлоо. Жестокий Беркс пал героической смертью во время взятия Кадахоса. Жизни этих людей послужили символом того, что в те дни раздираемому войной миру было нужно больше всего, – несгибаемой стойкости. Вспомните Джема Белчера, прекрасного отважного Джема, этого Байрона бокса… Однако этот очерк не посвящен истории бокса. То, что интересно одному, может навести ужасную тоску на другого. Давайте отставим эти три грубых, жестоких и захватывающих тома в сторону и вернемся к темам более возвышенным.
VI
Какие из рассказов, написанных на английском языке, можно считать лучшими? Неплохая тема для беседы! Я уверен в одном: действительно хороших рассказов намного меньше, чем действительно хороших произведений больших форм. Чтобы вырезать камею{210}, требуется мастерство намного более тонкое, чем для того, чтобы высечь статую. Но самое удивительное в этом то, что два совершенства не только отделены друг от друга, но даже противоборствуют. Талант в одном вовсе не подразумевает таланта в другом. Великие мастера нашей литературы, такие как Филдинг{211}, Скотт, Диккенс, Теккерей, Рид{212}, не оставили ни одного выдающегося рассказа, возможно, с единственным исключением – «Рассказ слепого странника Вилли» из романа Скотта «Редгонтлет». С другой стороны, гениальные мастера малых форм (Стивенсон, По{213}, Брет Гарт{214}) великих романов не писали. Великий спринтер редко бывает хорошим стайером{215}.
Итак, если бы вам пришлось набирать свою команду, кого бы вы выбрали? Выбор не так уж велик. Давайте для начала определим критерии отбора. Нас интересует сила, новизна, краткость и захватывающий сюжет; произведение должно быть таким, чтобы после его прочтения, в голове остался четкий, ясный отпечаток. В рассказах Эдгара По есть все. К слову, это именно его томик в зеленой обложке, следующий по порядку на моей любимой полке, повернул мои мысли в данном направлении. По я считаю величайшим мастером рассказа в истории литературы. Его разум был чем-то вроде лопнувшего стручка, горошины из которого разлетелись во все стороны. Из них выросли почти все современные виды рассказов. Вспомните, чего он достиг, работая в своей обычной удивительной, непринужденной манере. Он редко когда возвращался к уже достигнутому, предпочитая покорять новые высоты. Это ему обязана своим существованием разросшаяся до ужасающих размеров братия сочинителей детективов. Quorum pars parva fui[10]. Каждый из них может найти в этом жанре собственную нишу, но все они появились из превосходных рассказов месье Дюпена{216}, поражающих своей силой, немногословностью, драматическим накалом. Ведь, в конце концов, острота ума – это то единственное качество, которым должен обладать идеальный сыщик. После того как он ею обзавелся, последующим поколениям писателей оставалось лишь следовать указанному направлению. Но По изобрел не только жанр детективного рассказа. Все поиски сокровищ и чтения криптограмм{217} берут начало в его «Золотом жуке», так же как все псевдонаучные романы в духе Верна и Уэллса имеют прообраз в виде романа «С Земли на Луну» и рассказа «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром». Если бы каждый писатель, получающий гонорар за произведения, навеянные тем или иным рассказом По, отдавал бы десятую часть на строительство памятника своему вдохновителю, сей монумент вырос бы до размеров пирамиды Хеопса{218}.
208
210
214
215
217
218