— Повтори еще раз.
Пока он пытался не запутаться в собственных показаниях, я зажала сосуд на шее, останавливая кровь у уже потерявшего сознания парня.
— Ну, допустим. Кто вас нанял, Франческо?
— Милан, — простонал он. — Людовико Сфорца выдвинулся с армией в Форли. Сейчас они находятся в нескольких часах пути от Имолы. — Я почувствовала, что он слегка недоговаривает, и отпустила руку.
— Что ты скрываешь, Франческо? Кто стоит за убийством Риарио?
— Я говорю правду, отпусти их, они не виноваты.
— Что ты скрываешь, Франческо? Кто стоит за убийством моих мужа и детей? Приведите младшего сына, сейчас же, — рыкнула я на наемников, которые ринулись выполнять приказ, чуть не сбивая друг друга с ног.
— Ты не посмеешь…
— Что ты скрываешь? — я услышала плачь мальчика, которого тащили по коридору.
— Чибо. Кардинал Джанбаттиста Чибо.
— Стойте! — я остановила охрану, открывшую дверь. — Уведите ребенка.
Я встала и смерила Орси презрительным взглядом. Он не врал. Он был всего лишь марионеткой в руках более взрослых дядечек, и вся эта диверсия с убийством четы Риарио в полном составе была не для смены власти. Нет. Слишком много людей были преданы нам, а местные до сих пор не организовались в волну, несущую разрушения, как обычно это бывает при заговорах и смене власти. Тут все гораздо серьезнее, и не личные счеты Людовико, тут идет грызня в Ватикане, а как еще подломить власть папы, если не убить гонфалоньера его армии на пороге еще не объявленной войны, находя при этом истинного козла отпущения — Милан. Это показательная расправа руками чужих людей, которым обещали Форли, мешок денег и, конечно же, виселицу, потому что никто не станет размениваться деньгами для мелких сошек, когда их можно будет обвинить в предательстве, ведь они убили гонфалоньера Святой Церкви.
— Сеньора, — неуверенный голос Чезаре вывел меня из раздумий, при этом он пристально смотрел на девушку. — Прошу вас, пощадите ее. Я не справился со своей работой, но она тут не при чем. Она ничего не знала, потому что сказала бы мне. Она не родная дочь Орси.
Я пристально посмотрела ему в глаза, а потом на девушку, которая дрожала и смотрела на наемника полными страха глазами. Я повернулась к нему и кивнула, в надежде, что мне это потом не аукнется.
— Спасибо, сеньора, — с облегчением выдохнул Чезаре.
— Она носит твоего ребенка?
— Да, сеньора. — Вымолвил он и немного напрягся.
— Узнай точно. Судя по поведению Орси, он был не прочь с ней поразвлечься. — Чезаре отрицательно покачал головой, подтверждая свои слова, сказанные ранее. — Хорошо, уведи ее. Но если ты вместе с падчерицей моего врага замешан в сегодняшнем…
— Нет, я преданно служил графу и так же буду служить вам, сеньора, — он упал передо мной на колени, низко поклонившись.
— Так же говорил Панссеки. — Я прошла мимо него и столкнулась в дверях с Бордони.
— Скажи, что сделал бы Риарио на моем месте? — я посмотрела на Орси, который стоял, опустив голову.
— Выполнил бы обещанное. Дал захлебнуться кровью его детей. — Он смотрел на меня не мигая, оставаясь серьезным и собранным. — Я закончу и сообщу о результатах. Ваша мать вместе с сестрой находятся в своих комнатах, сеньора. Чезаре! Проводи, сеньору и не своди с нее глаз! — рявкнул он на наемника.
Я попросила Леонардо остаться, чтобы проследить за тем, что делает капитан, потому что веры никому больше не было, и вернулась в свою комнату, где дала волю чувствам, начиная разносить вдребезги все, к чему прикасалась. Любая вещь в этом доме напоминала мне о тех, кого я сегодня потеряла. Я перешла грань, о которой мне говорил да Винчи, но от этого мне сделалось только больнее. Я не Катерина Сфорца, которая убивала людей кварталами. Я не потяну, я не справлюсь. Чезаре, тенью скользивший за мной, не мешал мне разносить комнату, стоя перед открытой дверью, подперев спиной косяк.
Когда комната превратилась в руины, я осела на пол, и, закрыв лицо руками, просидела в этой искусственно созданной темноте довольно долго, пока не зашел капитан.
Он подтвердил все слова Орси, которые тот сказал мне до того, как за него взялись более опытные в пытках люди. Пройдя через слезы, крики боли и кровь, картинка постепенно начала складываться, но все это не приносило ничего кроме ярости и беспомощности.
С Панссеки, Бордони разобрался лично, перехватив того при попытке выбраться из города, и казнил так же, как любил это делать Риарио. Именно Панссеки убил Оттовиано и Сципиона, когда у Розы не получилось их отравить. Что-то почувствовавшая Ванесса не дала выпить молоко, которое они всегда принимали перед сном, и подняла всех по тревоге, от чего заговорщиком пришлось действовать экспромтом. Все должно было быть тихо, тогда бы наемники, собирающие небольшой отряд для Риарио, который должен был выступить в Рим, не сунулись бы в палаццо. Антонио Гетто, взявший в руки арбалет вынес приговор моим маленьким детям лично, понимая, что их и так обвинят в измене, особенно, если Риарио останется жив.