— Кто это такие? — я указал рукой на поднимающиеся вверх дымки походных костров.
— Кардинальский эскорт, — принялся перечислять Лоренцо. — Феррара, Болонья, даже этот молокосос, герцог Урбино, пожаловал.
Я натянул повод и поднял руку вверх, призывая дружину остановиться.
— Так, ни я, ни мои люди никуда дальше не поедут, пока я не получу объяснений, — я нахмурился, а рука сама легла на рукоять меча.
— Я сейчас все выясню, — и Лоренце, в отличие от меня наоборот пришпорил коня. Ждать пришлось недолго. Уже спустя пять минут Медичи вернулся. — Идет погребальная служба. Все сеньоры прощаются с графом Риарио и пытаются поддержать вдову. Поговаривают, что на церемонию прибыл один из кардиналов священного конклава. Ну это и не удивительно, ведь прощение идет с гонфалоньером святой церкви.
— Лоренцо, — прервал я Медичи. — В городе есть бунтовщики?
— Эм, — он задумался! Я едва не взорвался, но заставил держать себя в руках. — Нет, бунтовщиков нет.
— Тогда ответьте мне, Лоренцо, а там действительно нужна наша помощь? — процедил я сквозь стиснутые зубы.
— Я не знаю, — честно признался банкир. Спокойно, Ваня, никому не станет легче, если ты сейчас свернешь башку этому придурку. В любом случае, те деньги, что он заплатил, назад уже не вернутся, надеюсь, он этот понимает. И тут Лоренцо снова открыл рот. — Полагаю, что нам необходимо засвидетельствовать почтение вдове и заодно узнать, насколько Катерина еще нуждается в помощи.
— Хорошо, тогда давайте узнаем, — я повернулся и крикнул по-русски. — Васька, подъезжай ко мне, живее. — Когда Милославский поравнялся со мной, я, вглядываясь в его глаза, сверкнувшие из прорези шлема, кивнул на раскиданные в живописном порядке лагеря. — Ставьте лагерь. Шатры не ставить. Мы здесь не задержимся.
— А ты куда собрался, княже? — Васька прищурился, и бармица слегка дрогнула.
— Поздороваюсь с сеньорой, которая притащила нас сюда. Надо же убедиться, что там действительно произошло нечто, ради чего мы сюда мчались, а не всего лишь очередные бабьи придумки.
Глава 21
Последующие дни превратились в сплошной кошмар. Первым, что меня буквально заставили сделать, это провести омовение всех тел перед похоронами и службой. Я осталась единственным родственником усопших, поэтому эта честь пала на меня. Именно тогда я поняла, что вся та видимость отчужденности была просто видимостью, но ради Джироламо и детей я справилась, плотнее завернув себя в кокон.
Леонардо вместе с архитектором и художником Мелоццо де Форли за короткий срок смогли сделать красивое место в усыпальнице в церкви Сан-Меркуриале, для подобных целей длительное время не использовавшуюся. Нудный священнослужитель был против того, чтобы захоронение самого Джироламо Риарио делла Ровери проходило в местной церкви, мол по всем законам необходимо было доставить тело в Рим. Я знала, что он был отчасти причастен к смерти мужа и детей, и единственное, что меня останавливало, чтобы прямо в церкви не перерезать ему глотку — это беспомощность перед Римом. Я знала, что когда-нибудь этот день настанет, но не сегодня. Сейчас я просто хотела быстрее покинуть Форли и забыть о его существовании. Меня немного огорошила новость, что с погребением следует подождать, пока сам кардинал не приедет на панихидную мессу, который чисто случайно, как же еще, находился где-то поблизости. И кардинал этот был никто иной, как Джанбаттиста Чибо. Мне оставалось только ждать, когда этот религиозный ад кончится, чтобы собрать все вещи и уйти дальней дорогой в Милан. Месть — это блюдо, которое подается холодным. Я подожду, когда настанет время добраться до самого кардинала, мне торопиться особо некуда.
Остро встал вопрос наемников, которые хотели уйти из Форли со мной. Помимо Бордони и Чезаре таких было шестьдесят четыре человека, служивших Риарио и винивших себя в случившимся, клявшихся мне в верности перед его гробом, который стоял в церкви под закрытой крышкой в ожидании Чибо. Они не были наемниками армии, как я всегда считала всех, кто стоял на службе при Риарио. Этих беспризорников без шанса на хорошее существование в свое время, как котят насобирал Джироламо, отмыл, накормил, а потом долго и упорно обучал, еще не будучи гонфалоньером церкви. Они всегда находились рядом в любых заварушках и поручениях папы, которые Джироламо выполнял неукоснительно. Я не знала, что мне делать в такой ситуации, ведь доверия к любому наемнику у меня больше не было, учитывая Панссеки, который все равно предал его, хотя он-то как раз, был простым наемником. Поразмыслив над тем, что не переться же мне одной в Милан, в котором, я очень сомневаюсь, что меня встретят с распростертыми объятиями, я согласилась нанять их в сопровождение, а там посмотрим. Леонардо собирал вещи, демонтировал орудия, а особо ценные экспонаты, типа пушки «Катерины» он готовил для транспортировки, решив идти со мной, потому что пообещал, что вытянет меня из моей ракушки, в которой я закрылась, спустя время, когда боль немного поутихнет.