— Граф Риарио дал свое согласие на наше предложение, в обмен на твою неприкосновенность, когда ты покинешь, наконец, замок, — Асканио продолжал гипнотизировать меня своим ледяным взглядом, периодически переводя его на конверт, мол, не хочешь ознакомиться, очень интересное чтиво, не пожалеешь.
— Вы что, стараетесь манипулировать им, в обмен на сохранение моей жизни? — я даже слегка рассмеялась от такой новости. — Позвольте, жизнь женщины мало что значит в обществе, тем более, свой долг я уже исполнила, родив ему наследника, а от брака со мной Риарио больше никакой выгоды не получает, Сфорца никогда не жаловали ни Риарио, ни делла Ровери. — Я проводила взглядом конверт, который Асканио пододвинул ко мне еще ближе, но не стремилась его открывать. Всему свое время. Нужно помурыжить дядюшку, чтобы он стал более сговорчивым.
— А ты изменилась, Катерина, — он прямо посмотрел на меня и покачал головой. — Раньше, ты не была столько упряма в своих убеждениях. Мы с Людовико выдавали тебя замуж за Риарио не для того, чтобы ты его защищала. И до недавнего времени ты полностью справлялась с возложенной на тебя миссией. Что произошло такого, чего мы не знаем, и ты поменяла свое отношение к человеку, которого всю свою жизнь ненавидела? — он, прищурившись, ждал от меня хоть каких-то эмоций. Серьезно? Да я понятия не имею ни о чем ты говоришь, ни о ком, поэтому кроме холодного безразличия ты ни черта на моем лице не прочитаешь. Но вот эти слова кое-что проясняли, например, то, что Катерина постоянно что-то строчила и отправляла письма Людовико не реже раза в неделю, хотя и не видела его с тех времен, когда покинула Милан. Довольно интересная и щекотливая ситуация получается. Тем более, что содержимое этих писем не сохранилось и про что она писала, я не знаю.
— Сикст умер, теперь в качестве шпиона в Ватикане я вам не нужна, — я пожала плечами и усмехнулась. — И я трезво смотрю на происходящее. Риарио мой законный супруг, как бы я к нему не относилась, и именно он должен будет содержать меня и моих детей. Ни вы, ваше высокопреосвященство, ни тем более Людовико этого делать не будете. Вы хотите, чтобы я, всегда преданно служившая Сфорца, теперь осталась ни с чем, да еще и супругом-тираном? Вы слишком узко мыслите, ваше высокопреосвященство, надеясь, что я проникнусь вашими сладкими речами по поводу того, что Риарио я слишком дорога.
— Ты все же больше дочь своего отца, чем Людовико его брат, — он слегка наклонился вперед. Взгляд его изменился, он прошелся по мне снизу вверх, как сканером, словно пытался заново меня изучить.
— Я жена своего мужа, ваше высокопреосвященство, — спокойно ответила я и указательным пальцем пододвинула ему конверт обратно. Было интересно, что там написано, но судя по всему, это был некий рычаг давления, который не будет давить на горло сильно, если о нем не знать. Тем более, что, скорее всего, озвучивать содержимое Асканио не станет, слишком конфиденциальная информация в нем содержалась, а у стен, особенно в самом центре гадюшника, где интриги и мысль о переворотах впитываются с молоком кормилицы, имеются очень длинные уши. — Знаете, я, наверное, скорректирую свои требования, раз вы сами подвели меня к этой мысли.
— Да? И что еще родит твой измученной беременностью мозг? — он рассмеялся и вольготно откинулся на высокую спинку стула.
— Все выполненные требования должны быть узаконены и подписаны всей коллегией кардиналов, которые состоят в конклаве, под официальной пометкой от лица будущего папы, чтобы вы потом не смогли порвать наше соглашение, ссылаясь на недействующий сан. Кардинал Асканио, всех членов, а их, если я не ошибаюсь, тридцать два. — Я взяла с стола лист чистой бумаги и пододвинула его вместе с пером и чернильницей к опешившему Сфорца. — Думаю, вам следует все записать, чтобы ничего не упустить.
— Но членов конклава всего двадцать пять, — он смотрел на меня, не мигая, видимо начиная что-то понимать. Вот бы мне его озарение в понимании происходящего, в голове вспыхнул жар и мне стало внезапно сильно душно, захотелось снять с себя это чертово платье и просто плеснуть на лицо холодной водой.
— Семь заочных членов конклава так же должны поставить свои подписи. — Пояснила я. — Не забывайте, кто мой муж, ваше высокопреосвященство, поэтому не следует вам так искренне удивляться.