— Вы знаете, я тоже помню, как мой собственный отец любил закапывать людей живьем. А еще был забавный эпизод, вот умора, до сих пор вспоминаю, когда он заставил съесть убитого крестьянином зайца, не разделанным вместе с шерстью. Так вот, если захотите мне еще раз угрожать, рассчитывая, что я настолько же невинна, как тот самый беззащитный заяц, вспомните, что случилось с бедным крестьянином, потому что этот самый заяц встанет у вас поперек глотки. У вас неделя.
Я взяла бумаги со стола и, передав их Чезаре для пущей сохранности, удалилась из ратуши, оставив этого надменного урода стоять одного, обдумывая мои последние слова.
Глава 16
Я ждал Образца, сидя за накрытым столом в думской палате. Елену уже подготовили к погребению, а завтра утром отпоют честь по чести и похоронят. Судя по состоянию тела, которое опухло после смерти, и как-то визуально растеклось, это был тот же самый яд, которым в свое время отравили Марию Тверскую — мать Ивана Молодого. Значит, все-таки бабка постаралась. Да еще и с Волошанкой спелась. Ну, это как раз не удивительно, она Елену сразу привечать начала, в отличие от моей матери и Зои Палеолог. И теперь становится понятным, почему Елену с ее закидонами Иван третий терпел так долго после гибели сына, все просто — мать его в то время была еще жива, вот и весь сказ. Именно ее смерть развязала Московскому князю руки и он, практически в последние годы своей жизни, сделал так много всего для начала объединения Руси, включая уничтожение собственных братьев, матеренных любимцев. Единственное, чего я пока не понял — это его отношение к старшему сыну. Ну ничего, скоро Образец приедет и все мне популярно объяснит.
Волков стоял в тени, его практически не было видно в глубине большой пеналообразной комнаты с традиционными низкими потолками. Дверь распахнулась, и в палату уверенно, практически по-хозяйски вошел Образец. Ну, конечно, после гибели Ивана именно он станет наместником в Твери, и сейчас тоже находится в предвкушении, из-за того, что княжич, всегда смирный и покорно исполняющий волю отца, внезапно удила закусил. Ну подумаешь, за пару месяцев пережил уже около десятка покушений, многие так живут — время такое. Увидев меня во главе накрытого стола, Образец остановился. В его взгляде впервые промелькнула нерешительность, а вдруг княжич опомнился и на попятную пошел? Снова ждать, когда какое-то из постоянных покушений наконец-то стрельнет?
— И снова здравствуй, боярин, — я указал рукой на стол. — Проходи, садись, отведай со мной, чем Бог послал, — усмехнулся, заметив его колебания. — Да не бойся, не отравлю. Не люблю это дело, ненадежное оно, как оказалось.
Образец перекрестился, прежде, чем сесть за стол. Пару минут мы молча ели. Видя, что я с аппетитом жую курочку, он осмелел и даже отрезал себе кусок запеченного поросенка и шмякнул на тарелку. Вилок не было, и меня это все так же напрягало, а вот боярин вполне себе справлялся с мясом руками, помогая себе огромным кинжалом. Скорее даже не кинжалом, а коротким мечом. Я смотрел на него с некоторой смесью любопытства и брезгливости. Если бы мне дали править хотя бы в Тверском княжестве, то вилка была бы введена в оборот, ничего сложного в ее изготовлении нет. Заметив мой взгляд, Образец проглотил последний кусок и вытер жирные руки о собственный кафтан. Затем вложил кинжал обратно в ножны и развернулся в мою сторону. Понятно, сейчас начнется серьезный разговор.
— Я погляжу, не выполнил ты, княжич, волю отца своего Великого князя Московского, — Образец снова лучился самодовольством, от которого меня уже начало подташнивать. Так и хотелось кулаком стереть его глумливую улыбочку с рожи. — Думу боярскую не распустил до указа, поместных по домам не разогнал, — ага, добавь еще, что не по понятиям поступил, пахан не одобряет, я только хмыкнул своим мыслям. Все-таки люди никогда и нигде не меняются. Никогда и нигде, и это закон существования человечества. Мы только разговаривать начали по-другому, обзавелись гаджетами и другой одеждой, а как были гопниками из каменного века, так ими и остались, и это никогда не изменится, пока человек существует. Но Образец ждал ответа, и я, вытерев руки о холщовую тряпицу, специально лежащую рядом, откинулся на высокую спинку своего княжеского кресла и задумчиво ответил.
— Нет, получается, что не выполнил. И выполнять не собираюсь. Боярам я слово дал, когда входил в город без единого убитого с обеих сторон, и слово я свое сдержу, чего бы мне это не стоило. Про войско я отписал Великому князю. Хочу попробовать сделать так, чтобы войско постоянно было наготове, тогда ни один недруг не сумеет нас врасплох застать.