— У нас с Лоренцо есть некие разногласия, — уклончиво ответил он. — Сомневаюсь, что он согласится на твои условия, какими бы они не были.
— Я знаю о ваших разногласиях, но запомни, деньги не пахнут, а учитывая плачевное положение Медичи, смерть брата Лоренцо вряд ли будет хоть как-то давить на совесть при совершении этой сделки.
— Катерина, месть мне — это дело принципа Лоренцо. Он даже пришел на помощь своему врагу, чтобы просто утереть мне нос. Это единственное мое поражение в должности гонфалоньера и не сказать, что меня твое предложение о союзе с Флоренцией не сбивает с толку. Но, хорошо, я поеду с тобой, тем более, действительно, нужно это золото убрать из дома, — после некоторых раздумий ответил он, как-то уж сразу соглашаясь, что было несколько подозрительно.
— Сколько там?
— Я не считал, но должно быть около ста тысяч.
— Сто тысяч? Кошмар какой, — выдохнула я. — Вроде там не было столько места.
— Не спрашивай, если сама не догадалась, то и знать не следует, гораздо сложнее их было вывезти из замка. Кстати, забыл сказать, после того, как меня вынудили увести армию, замок Святой Ангел подвергся полному разграблению, оттуда вынесли все, сорвав даже держатели факелов со стен и старые кандалы из пыточной, включая сокровищницу, — Риарио покачал головой. — Не нужно им было освобождать город от армии, которая спустя всего лишь час навела там подобие порядка.
— Но я…
— Все до последнего драгоценного камня. Вот это — настоящий кошмар.
Я рассмеялась, нет, как вообще мне могло прийти мне в голову, что он оставит нас без денег? С его-то генами? Я приподнялась, и, глядя ему в глаза и довольно решительно потянулась к нему.
Раздался стук в дверь, довольно настойчивый и громкий. Я резко выпрямилась и закрыла глаза. Стук повторился.
— Да вы издеваетесь, — Риарио встал с кровати и распахнул дверь. На пороге стояла девушка, прислуживающая мне накануне.
— Простите, сеньор, герцог Убрино прибыл и требует с вами безотлагательного разговора.
Глава 17
Дружине понадобилось гораздо меньше времени, чем четыре часа, чтобы собраться. Уже через три часа ко мне зашел Милославский, чтобы доложить о том, что все готово. Я долго смотрел на него, словно видел впервые.
Когда мы обсуждали дальнейшие перспективы, я сразу сказал, что может так случиться, что после разговора с Образцом, неважно, чем он закончится, я, скорее всего, уйду.
— К Казимиру Литовскому? — деловито поинтересовался Васька, словно мое сообщение не оказалось для него новостью.
— Нет, конечно. У Казимира мы можем только в качестве приживалок оказаться, в соседях с Михаилом Борисовичем, — я покачал головой. — С тем же успехом я могу все требования отца выполнить и остаться в Твери в качестве куклы говорящей, следить, чтобы воля князя Московского исполнялась неукоснительно.
— Тогда куда ты хочешь ехать, княже? — Милославский смотрел серьезно, не сводя с меня пристального взгляда. Я встал из-за стола, за которым сидел в этой комнате, которая была чем-то вроде кабинета дяди Миши и перебирал бумаги, которые мне притащил сегодня Волков. Он их случайно нашел под половицей в тереме. Когда выносили тело Елены, одна из половиц под его ногой как-то странно скрипнула, вот он и помчался выяснять, в чем там дело. В итоге нашел эту стопку и притащил мне.
Пройдя по комнате пару раз, я остановился рядом с наблюдающим за моими метаниями Васькой.
— Не так давно, три сотни лет назад, может чуть больше, жил один герцог, князь по-нашему. Герцогства у него было, тьфу, вполовину меньше, чем даже Тверское княжество, да еще и враги со всех сторон так и норовили оттяпать кусок пожирнее. Ему однажды все это надоело, и он погрузился с дружиной на корабли и поплыл через морской пролив к виднеющемуся вдалеке острову. Если его родина никак не хотела принимать, то он решил завоевать себе новую, — я замолчал, давая Милославскому осмыслить мои слова.
— И как, у него получилось? — в голосе Васьки впервые за эти дни прозвучало любопытство, а не отчаянная сосредоточенность, которую я так и не привык от него слышать.
— Получилось, — я кивнул. — Еще как получилось. Его даже назвали потом Завоеватель.
— Значит, и у нас получится, — кивнул Милославский своим мыслям. — Мы с Волковым так и думали, что ты в бега подашься, и с тобой хотим поехать. И не только мы одни. Вся твоя дружина ропщет и не хочет оставлять тебя, княже, одного в годину такую страшную.