Вили протянул руку и коснулся его рукава:
– Все в порядке, дядя Силь… Пол. У меня всегда так бывает зимой, иногда даже хуже. Весной пройдет.
Нейсмит изобразил улыбку, кивнул и отвернулся.
В обычном смысле этого слова Вили не терял сознания. Любой другой больной на его месте лежал бы долгими часами, уставившись в потолок или глядя на экран головизора, стараясь не обращать внимания на боль. Вили же не переставая думал над задачей, все эти недели упорно не поддававшейся ему. Когда все уходили, с ним оставалась Джилл, которая вела записи и всегда была готова позвать на помощь; она была реальнее, чем любой из людей. Вили с трудом вспоминал, что ее голос и милое лицо когда-то испугали его.
В каком-то смысле он уже решил задачу, но решение было слишком громоздким, требовало слишком много времени на практике. Пройденного короткого интенсивного курса обучения явно не хватало. Требовалось найти нечто совсем новое, хитроумное – и, видит Бог, он найдет!
А когда Вили додумался до решения, оно было словно восход солнца утром ясного дня, что вполне соответствовало первому погожему дню за целый месяц. Билл помог ему подняться наверх и усадил под лучами солнца возле только что вымытого окна. Небо было не просто чистым, оно было ярко-голубым. А под ним высились ослепительно-белые снежные сугробы. Со всех углов и выступов свисали сосульки, которые роняли крошечные алмазы, сверкающие на солнце.
Вили диктовал Джилл почти целый час, прежде чем старик спустился к завтраку. Он заглянул через плечо ученика, а потом, не говоря ни слова, схватил читающее устройство. Несколько раз Нейсмит останавливался и закрывал глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Когда Вили закончил, он прочитал всего лишь треть. Вили перестал диктовать, и старик поднял голову.
– Нашел?
– Конечно, и довольно быстро, – улыбнувшись, кивнул Вили и бросил взгляд на считывающее устройство Нейсмита. – Вы смотрите на комбинацию фильтров. Самое интересное начнется строчек через сто.
Он передвинул сканер вперед. Нейсмит долго смотрел на записи, а потом кивнул:
– Вроде бы я понял, что ты имел в виду. Надо будет повнимательнее все посмотреть, но по-моему… Как ты себя чувствуешь, мой маленький Рамануджан?
– Великолепно, – ответил Вили, и сердце его наполнилось ликованием, – только устал немного. Мне кажется, в последние дни боль немного отступила. А кто такой Рамануджан?
– Математик, живший в двадцатом веке в Индии. У вас с ним много общего: вы оба начали, не имея базового образования. И у вас обоих выдающиеся способности.
Вили улыбнулся; удовольствие от солнечных лучей не могло сравниться с тем, что он сейчас чувствовал. Это были первые хвалебные слова, произнесенные Нейсмитом в его адрес. Надо обязательно просмотреть все файлы, в которых есть хоть что-нибудь про Рамануджана… Мысли, освободившись от напряженной работы последних недель, свободно парили, ни на чем подолгу не останавливаясь. Сквозь ветви сосен сияло солнце, освещавшее Ванденберг. Надо было разгадать еще так много загадок…
Глава 8
На следующий день Нейсмит сделал несколько телефонных звонков. Первым делом он связался с Мигелем Росасом из полицейского управления Санта-Инеса. Росас был помощником шерифа Сая Венца, но Мастеровые из окрестностей Ванденберга часто нанимали его для полицейской работы.
Смуглое лицо Росаса немного побледнело, когда он просмотрел запись разговора Нейсмита с Вили.
– Ну ладно, – наконец произнес он, – кто такой Рамануджан?
Нейсмит почувствовал, как к глазам подступают слезы.
– Да, тут я дал промашку; теперь мальчик обязательно посмотрит файлы про Рамануджана. Но я сказал Вили только то, что он был человеком с блестящими способностями, хотя и не учился в колледже.
Впрочем, Нейсмит понимал, что Майку это ничего не говорит. Теперь колледжей не было, существовала только система ученичества.
– Его пригласили в Англию работать с лучшими математиками того времени. Он заболел туберкулезом и умер молодым.
– А-а, я понял, какая тут связь, Пол. Надеюсь, вы не думаете, будто бы мальчишке стало хуже из-за того, что мы привезли его в горы.
– Поздней осенью у него всегда наступает ухудшение, а наши зимы гораздо суровее тех, что бывают в Лос-Анджелесе. Именно поэтому он и чувствовал себя так плохо.
– Ну знаете! Вполне может быть, что из-за холодной зимы его болезнь и обострилась, зато здесь он гораздо лучше питается. Взгляните правде в глаза, Пол. Просто ему становится все хуже и хуже. Вы встречались с подобными случаями и раньше.