— Снотворные порошки? — спросил я.
— Бред! — отрезал Трах. — Систематическое использование снотворных средств весьма вредно. Выигрывая в одном, человек проигрывает в другом. Я выбрал иное средство — электросон.
— Электро… сон?
— Да. Еще в прошлом веке удалось установить, что импульсы постоянного тока при определенных условиях способны вызвать у животных состояние оцепенения, близкое ко сну. Я построил генератор, вырабатывающий резкие импульсы слабого электрического тока — сто три импульса в секунду. Если подвести эти импульсы по проводам к векам и затылку человека, через несколько минут наступит крепкий сон. Меняя частоту и форму импульсов, я мог заставить человека проснуться.
— Здорово! — невольно вырвалось у меня.
Трах покачал головой.
— Нет. Оказалось, что такие приборы уже существуют. Их изобрели на год раньше меня и успешно применили в медицинской практике. Но не это главное. Выяснилось, что “электросон” не сокращает норму сна. Если, например, днем человек два часа спал “электросном”, то ночью он все равно проспит свои восемь часов. Удивляетесь? Я тогда тоже удивлялся. Сейчас-то я знаю, что обычный сон и “электросон” — вещи совершенно разные… Папиросы у вас есть?
Я протянул коробку. Трах закурил, сделал несколько глубоких затяжек, закашлялся.
— Вот так и следующие три года оказались безрезультатными, — продолжал он. — Правда, на этот раз я все-таки кое-что сделал: последняя модель моего аппарата работала без проводов на расстоянии до трех метров. Но к своей основной цели я не придвинулся ни на шаг… Это было тяжелое время. Семь лет — и ни проблеска успеха. Хуже того, я не знал, что делать дальше. Прошел еще год, прежде чем я нащупал правильный путь. Продолжительность сна нельзя было сократить — с этим приходилось мириться. Но сон можно было использовать. Правда, для этого нужен был пустяк… Он усмехнулся.
— Нужно было научиться управлять сновидениями.
— Вы хотите сказать…
— Да, да, именно это я и хочу сказать, — перебил Трах. — Сновидения должны быть осмысленными, связными и управляемыми.
— Управляемыми?
— Да, да. Вам это кажется странным? Но вы убедились на себе… Впрочем, идемте, я вам кое-что покажу.
Трах встал и направился в мою комнату. Я пошел за ним. У кровати он остановился, поднялся на носки и легко снял со стены репродукцию Айвазовского.
К моему немалому удивлению, под картиной оказалось прорезанное в стене квадратное отверстие, из которого, как ствол пулемета в амбразуре дота, торчал объектив какого-то аппарата.
— Отсюда и проецировались ваши сны, — сказал Трах, показывая на отверстие.
…Весь день я просидел в своей комнате. В стекла с шумом били косые струи дождя. Порывистый ветер гнул ветви деревьев, срывал листья.
Мысли путались, внимание переключалось с одного предмета на другой, постепенно нарастала головная боль. В конце концов, я сказал себе: “Друг мой, ты столкнулся с бредовой идеей не вполне нормального человека. Подумай и разбей эту идею логически”.
До вечера я подбирал доводы, придирчиво взвешивая все “за” и “против”. Как полководец, готовящийся к решительному сражению, я вновь и вновь продумывал возможные планы атаки, пытался предугадать силу сопротивления противника. Я тщательно подбирал свои возражения, оттачивал их логику…
Видимо, Трах ожидал меня. Когда я вошел в его комнату, он не удивился и спокойно указал мне на кресло.
— Поговорим? — предложил я.
— Поговорим, — согласился Трах.
Несколько минут мы сидели молча.
— Скажите, пожалуйста, Николай Андреевич, — спросил наконец я, — в сновидениях нет ничего сверхъестественного?
Трах удивленно вскинул глаза, пожал плечами:
— Конечно, нет. Мы же с вами беседовали на эту тему.
— Итак, сновидения не возникают под действием каких-либо внешних причин?
Трах начал сердиться.
— Какие там внешние причины?! Сновидение — результат деятельности головного мозга при особых условиях, а именно…
— Отлично, отлично, — перебил я. — Значит, материал для сновидений, так сказать, запасен у нас в мозгу?
— Ну, да! Учение о следовых реакциях…