— Минуточку! — я вновь перебил Траха. — Нужно уточнить. Итак, вы согласны с тем, что человек может видеть во сне только то, что он раньше — в целом или по частям — видел наяву?
Это был первый удар, и меня очень интересовало, как отразит его Трах. Но он, ничего не подозревая, сам пошел в ловушку.
— Безусловно, мы видим во сне только то, что когда-то видели наяву, — согласился он. — Как говорит Сеченов, сон — это небывалое сочетание бывалых впечатлений. Я опрашивал слепых. Они видят во сне те предметы и тех людей, которые были знакомы им до потери зрения. А слепые от рождения вообще не видят сновидений — они слышат их, узнают людей по голосам…
Трах увлекся и говорил с жаром, размахивая руками. Настало время захлопнуть ловушку. Самым невинным тоном я сказал:
— Какая же в таком случае польза от управления сновидениями? Человеку может присниться только то, что он уже раньше видел. Нового увидеть нельзя. А если нет нового, значит, нет и пользы.
К моему удивлению Трах рассмеялся.
— Э, Константин Петрович, вы повторяете то, что я уже много раз слышал. И, конечно же, ошибаетесь. Помните, при третьем сновидении вы видели цветы белой акации? Казалось бы, что здесь нового? А проснулись вы с необыкновенно светлым, бодрым настроением, и оно у вас сохранилось на весь день. Как видите, и без нового есть польза от правильно подобранных сновидений. Вы скинули со счетов чувства — и ошиблись. Не все же для ума. В ежедневной утренней зарядке, с вашей точки зрения, совершенно нет ничего нового. Но все-таки она полезна. Не так ли?
Я промолчал.
— Но не это главное, — продолжал Трах. — Вы ошибаетесь в основном. Разве вы забыли о Гавайских островах?
Это возражение я предвидел.
— Нет, не забыл. Но я мог видеть Гавайи в кино, на фотографиях, на картинах…
Трах отрицательно покачал головой.
— А доску вождя Пали вы тоже видели раньше? А баржеопрокидыватели, о которых вы понятия не имели?.. В сновидениях можно увидеть и новое. Поясню вам простым примером. Вы знаете несколько десятков тысяч слов, но ежедневно, даже не узнавая новых слов, вы читаете и слышите новое. Новые комбинации одних и тех же старых слов дают вам понятие о новом. Точно также и со сновидениями. В памяти у нас хранится такое количество впечатлений, что его вполне достаточно для самых неожиданных и оригинальных комбинаций. Вы видели Кавказские и Уральские горы, видели Черное и Каспийское моря, видели пальмы и прибой — и вот я смог показать вам во сне Гавайские острова…
Трах замолчал, и по лицу его было видно, насколько он доволен собой. Но я не напрасно готовился к спору — главные мои аргументы еще не были использованы.
— Допустим, что вы правы, — согласился я — Сновидения могут быть и новые, полезные. Но новые сновидения дают и новые впечатления.
— Правильно!
— А это значит, что мозг во время таких сновидений должен работать. Но ведь сон существует для того, чтобы мозг отдыхал.
Трах вскочил со стула, и я понял, что удар попал в цель.
— Бред! — взволнованно сказал Трах. — Кора головного мозга состоит из пятнадцати миллиардов клеток. В течение дня они загружены очень неравномерно. Одни работают, другие фактически бездействуют. Вот, например, сейчас я с вами спорю. В устойчивом возбуждении у меня находятся только те отделы коры мозговых полушарий, которые ведают функцией речи, осуществляют акт мышления. Потом я буду слушать музыку — и начнут работать другие отделы коры. Понимаете? Вот и получается, что одни клетки несут в течение дня стопроцентную нагрузку, другие — пятидесятипроцентную, третьи — еще меньше и так далее. При обычных сновидениях работают наиболее возбужденные и, следовательно, наиболее утомленные участки головного мозга. А при управляемых сновидениях будут работать те участки, которые днем почти бездействовали.
Логика Траха крушила мои возражения. Я тщательно искал доводы.
— Но это еще не все, — уверенно продолжал Трах. — Самое главное, что скорость сновидений огромна. В течение нескольких секунд вы можете увидеть то, на что в кино вам понадобились бы часы. Вспомните ваши сны. Вы видели их по утрам, и они не мешали вашему отдыху…
Это был разгром. У меня оставался только один довод:
— Сны — это уход от действительности. Что-то вроде видений курильщиков опиума. Нехорошо…
Трах нахмурился, лицо его стало злым.
— Вот, вот! И это мне не раз приходилось слышать. Бред! Мы уходим от действительности при обычных хаотических сновидениях. В них и в самом деле есть нечто общее с видениями курильщиков опиума. Но управляемый, программный сон совсем не отрывается от действительности, не подменяет ее. Или, если хотите, подменяет точно в такой же степени, в какой подменяют кино, телевизор, театр…