— У-у-у, — провыла Эмиллия, натягивая одеяло. Здесь не соскучишься.
Как же Эмиллия оказалась права на счёт несправедливости жизни. Она проснулась от того, что лучи солнца светили прямо в лицо и никак не хотели прекращать это безобразие. Рядом храпел кто-то большой. Разлепив глаза и прищурившись, элементалий увидела рядом лежащую Белку. Та спала, видя десятые сны. Часы неожиданно начали бить, оповещая что вот-вот наступит восемь часов утра. Именно это взбодрило Эмиллию, как нельзя лучше и она вскочила, тревожа виверну.
— О, нет! Я опаздываю! — оглядевшись, Эмиллия попыталась найти уборную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Та нашлась не сразу, потому что выглядела совершено по-другому. Ванна в полу в виде бассейна, и туалет были перегорожены тонкой непрозрачной стеной. Элементалий впервые видела такое сиденье, но хочешь не хочешь, а пришлось садиться.
— Почему у нас такое не создали? — прошептала Эмиллия, поняв одно: во-первых, удобно, а во-вторых, на этом могли бы прилично в её время заработать, не то, что дырки в поле или кувшины, в которые приходилось им ходить.
А ванная — отдельная тема, но сейчас не до неё, и, разобравшись с краном, где находились круглые ручки, Эмиллия умылась, пригладила, как могла, волосы и расстроено посмотрела на наряд, который не снимала уже сутки, если не больше. Вся мятая как в переносном, так и в прямом смысле слова.
— Беляшик, — услышала Эмиллия в спальне голос Данца Льинова. — Ты куда дела элементалия? Ха-ха-ха, а ну хватит, вот бездельница. Дай хоть одежду оставлю для дамы и вернусь через минут двадцать, тогда и поиграем.
Эмиллия усмехнулась. Как только мужчина умудрился придумать такую кличку виверне? Только грифон помнил ту историю, и Белка принимала его за своего, лишь поэтому позволяла называть себя так.
Осторожно выглянув, Эмиллия заметила аккуратно положенную на кровать одежду. Белки в комнате не оказалось, она успела выйти с Данцом, чтобы не смущать девушку.
Эмиллия неуверенно притронулась к тому, что ей оставили. Синяя рубашка с маленькими золотистыми пуговками в виде цветка италмаса. Вместо юбки лежали чёрные зауженный брюки, которые облепили ноги Эмиллии, как вторая кожа, выделяя все прелести молодого тела. Благо рубашка с приталенным ремешком, который лежал отдельно, спускалась ниже попы. На полу обнаружились лакированные балетки с плоской подошвой, в которых, в отличие от туфель, ходить оказалось удобно. В их время не носили носки, только чулки с подвязками, поэтому белым мешочкам элементалий не смогла найти применение и оставила те лежать на месте.
От стука в дверь Эмиллия вздрогнула, но, взяв себя в руки, сказала:
— Войдите.
Первой проскочила Белка, за ней шёл Данц, но зелень с его волос исчезла.
— Ваши волосы, — пролепетала Эмиллия удивлённо.
— Да, студенты вчера перестарались, — подмигнул Данц Льинов. — Как вижу, вы готовы?
— Да, — кивнула Эмиллия, стараясь не думать о времени, так как понимала, что опоздала и ничего не успевает. Оставалось не оплошать в первый день в качестве завхоза, может тогда тайплейс не будет строг и помилует. Как же элементалий тогда ошибалась.
К кабинету завхоза пришлось добираться не только долго, но и запутанными путями, которые никак не отложились в памяти Эмиллии. Вернуться обратно точно не сможет без посторонней помощи. Но! Нужно просить свою комнату, а не спать у постороннего мужчины, чтобы не пострадала честь. Элементалий помнила, как относились к девушкам, которые ничего не сделали, но ночевали у кавалеров в гостях. Их обвиняли в распутстве.
— Вот мы и на месте, — распахивая железную дверь, произнёс Данц, пропуская Эмиллию вперёд. Там её уже ждали.
Небольшое помещение было заставлено по максимуму. У правой стены находились стеллажи до потолка с хлебом[12], лавашами и, что самое удивительное — слойками[13] с толстыми корочками и рисунком на них. На одной из полок лежали письменные принадлежности. На противоположной стороне, пустой железный стол, с лампой в виде огромного подсолнуха, светящей мягким голубым светом.
На мягком кресле сидел Сонорх Фейл, наблюдавший за Эмиллией, которая с любопытством осматривалась. За спиной тайплейса стоял ещё стеллаж, но поменьше с привычными для элементалия талмудами и неприметная дверь.
Чем больше смотрел, тем больше Сонорх поражался бестактностью гостьи, которая беззастенчиво разглядывала всё кругом, трогала лаваши на столе и лепестки подсолнуха. Он надеялся, что Эмиллия не зайдет в смежную комнату, в которой располагались: мини-кухня, состоящая из шкафчика, кофе-машинки и плиты для готовки; и ванная комната с раковиной в одном отделе и туалетом, перегороженным шторкой во весь рост. Не хотел он этого потому, что за шторкой скрывалась клетка с жар-птицей[14], которой здесь, было совсем не место.