Глава тридцать седьмая
Нарва
(26–27 июля 1944 г.)
13 февраля 1944 года по директиве Ставки Верховного главнокомандования был ликвидирован выполнивший свои задачи Волховский фронт. Через два дня его армии — 8, 54, 59-я — были переданы в состав Ленинградского фронта. Ленинградский фронт во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом и при содействии 2-го Прибалтийского фронта (который сковал силы 16-й немецкой армии и перешел 17 февраля в наступление на рубеж Опочка — Идрица) шел вперед.
Еще раньше, к концу января, части правого фланга Ленинградского фронта, и прежде всего 2-я ударная армия, приблизились к реке Нарове.
Тот самый 1074-й стрелковый полк подполковника Н. Г. Арсеньева, который в 1943 году прекрасно дрался у Круглой рощи, совершил новый подвиг. После взятия Веймарна, пройдя за сутки семьдесят три километра, полк захватил деревню Кривые Луки, форсировал реку Плюссу, в 2 часа ночи 2 февраля взял деревню Низы, в десять утра овладел деревнями Сур-Жердянка и Усть-Жердянка, а затем в тот же день, в 15 часов 30 минут, первым из всех частей Ленинградского фронта форсировал реку Нарова, захватил в деревне Вязки план всех «Тодтовских инженерных сооружений» нарвского узла вражеской обороны и создал, пройдя шесть километров за рекой, так называемый нарвский плацдарм. Первым из батальонов, вступивших на вражеский берег, был 2-й батальон полка. Им командовал старший лейтенант Павел Гурьев. Во главе батальона под развернутым, за три минуты простреленным в восемнадцати местах, полковым Знаменем шли по льду его командиры вместе с командиром полка. Вслед за 1074-м колком, в тот же день, в 20 часов на левый берег Наровы вступили другие полки 314-й, получившей название Кингисеппской, стрелковой дивизии генерал-майора И. М. Алиева (1076-й и 1078-й).
3 февраля, когда по всему фронту наступления река Нарова была форсирована во многих местах, 1074-й полк на плацдарме отразил двадцать пять контратак. 4 февраля немцы бросили на 314-ю дивизию свои новые танковую и стрелковую дивизии, но безуспешно. В этот день Н. Г. Арсеньев был тяжело ранен.
Севернее города Нарвы реку Нарову в те же февральские дни форсировали 30-й гвардейский корпус генерал-майора Н. П. Симоняка и другие соединения.
Так, с действий 314-й стрелковой дивизии 109-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Н. И. Алферова начались бои на знаменитом нарвском плацдарме. Вскоре соединениями 2-й ударной армии генерала И. И. Федюнинского плацдарм был расширен до восемнадцати километров по фронту и пятнадцати в глубину. В этот раз Нарву, однако, взять не удалось, потому что здесь, на границе Эстонии, немцы имели одну из сильнейших крепостей своей обороны. Бои на расширенном плацдарме с перерывами продолжались до июля.
25 июля, хорошо подготовившись, наши войска после восьмидесятиминутной артподготовки, произведенной тысячью орудий, начали наступление на город Нарву. 26 июля решительным штурмом 109-го стрелкового корпуса 2-й ударной армии генерала И. И. Федюнинского и наступавшими с юго-запада соединениями 8-й армии генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова город и крепость Нарва были взяты. Это был последний бой на Ленинградском фронте, в котором мне пришлось участвовать… Я подоспел к Нарве на грузовичке-фургоне газеты «На страже Родины» вместе с ее спецкором В. Василевским и фотографом И. Фетисовым…
…Мы приблизились к Нарве часов около шести, при ярком свете еще жаркого дня. Остановились на перекрестке шоссе, не доезжая Ивангорода, там, где был прежде собор, и увидели холм из битого кирпича, окруженный остатками сгоревших, взорванных домов, машин, танков, обозов.
Впереди не было переправы. Все, кто подъезжал сюда, опасались бомбежки с воздуха, но деваться все равно было некуда, и тысячи машин, стеснившись правее (куда поехали вдоль реки и мы), стояли по многу часов.
Мы пробрались туда, где наводили в это время понтонный мост. То и дело взрывались мины, вспыхивали новые пожары, хотя, казалось, гореть уже было нечему. Мы спустились к воде и решили переправиться через реку в лодке; Несколько полуразбитых, простреленных лодок и плотов курсировало от берега к берегу, перевозя на ту сторону боеприпасы и тех, кто умудрялся грести кусками досок. На одной из таких лодок двинулись и мы…
Солнце садилось в дыму пожаров. Мы направились к городу и только теперь хорошо увидели: города Нарвы не существовало. За три последующих часа, что мы бродили по его дымным развали-, нам, я не нашел ни одного уцелевшего дома. Узкие улицы завалены обломками так, что местами пройти невозможно. И даже эти завалы немцами минированы. Характерно: ни в пустых коробках домов, ни в обломках снаружи не видно никаких следов имущества жителей. Все вывезено немцами заблаговременно или сожжено. Останки города производили бы впечатление древних руин, если бы не продолжающиеся пожары и не трупный, идущий из-под развалин запах. Только наблюдательность и осторожность помогают замечать скрытые проволочки насованных повсюду мин.