– Так и сделаю, – вздохнув, сказал Роман и направился к моей матери.
И я видела, как Ромка подошёл к маме и, слегка приобняв её за плечи, коснулся её щеки, после чего, не задерживаясь и ничего не говоря, сразу же отошёл в сторону. Я же тут же поспешила протиснуться ближе к Роме.
– Ну как? – нетерпеливо спросила я.
– Нормально, – со вздохом облегчения ответил Ромка. – Только кожа у твоей мамы такая горячая, будто она только что из сауны вышла!
– Странно, – удивлённым голосом произнесла я. – Сколько себя помню, кожа у моей мамы, наоборот, всегда была прохладной. Даже в летнюю жару. Ох, что-то здесь не так!
А тем временем мама продолжала идти вперёд, приближаясь всё ближе и ближе ко мне. А следом за ней все телекамеры также стали двигаться в мою сторону. И я поняла, что час испытания пробил.
Бог мой! Если бы я только могла сейчас сбежать, то непременно бы сделала это. Я совершенно не хотела здесь находиться и уж совсем не горела желанием общаться со своей мамочкой, которая, похоже, вернулась с того света. А вдруг это вообще не она? А её призрак? Хотя вряд ли призраки бывают горячими. Или она превратилась в зомби?
Ох, страшно-то как! Если бы не эти проклятые камеры, я бы потихонечку смылась отсюда, пока не станет ясно, действительно ли моя мама вернулась или же это какой-то трюк. Но если я сейчас убегу при всём честном народе, то это будет такой позор, что я вовек не отмоюсь. Весь мир увидит, как единственная дочь отказалась обнять свою мать, когда та чудесным образом возвратилась к своей семье. Ой, лучше бы она не возвращалась! Только не так! И не сегодня!
И вот все объятия и поцелуи от знакомых и родственников закончились, и осталась одна я.
Мама медленным шагом подошла ко мне, но на лице её не было ни тени радости или грусти. Она шла так, словно только что вышла из комы и ещё не окончательно разобралась в том, где находится и что с ней произошло. Её лицо оставалось неподвижным, словно представляло собой восковую маску, а волосы потихоньку начали темнеть. Теперь уже не вся мамина голова была седой, а лишь отдельные участки волос на висках.
Я же перестала дышать. Мне было так страшно, что, казалось, даже сердце перестало колотиться. Я боялась, что не сдержусь и завизжу прямо на глазах у всех этих людей, которые сейчас находились в зале. Прямо перед прицелами телекамер буду стоять и визжать, пытаясь выплеснуть в звуке все свои эмоции.
Но ни сбежать ни завизжать я не успела. Мама подошла ко мне вплотную, и все телекамеры обступили нас плотным кольцом, отрезая пути к отступлению.
Я посмотрела в глаза своей матери, надеясь увидеть в них что-то знакомое, родное, что приободрило бы меня, придало сил и позволило поверить в то, что передо мной сейчас действительно стоит мама, женщина родившая и вырастившая меня. Но я не увидела ничего. Глаза мамы были по-прежнему мутно-зелёного цвета, но в них не было ни искры жизни, ни света любви, словно они были стеклянными.
Я надеялась, что мама что-то скажет или хотя бы проявит инициативу, попытавшись обнять меня, чтобы снять напряжение, сковавшее сейчас все мои мысли и мышцы тела, но она ничего не говорила и ничего не делала.
А в зале воцарилось зловещая тишина. Все сосредоточено ждали моей реакции, надеясь, что я вот-вот брошусь матери на шею и со слезами радости буду повторять слова любви, поэтому нужно было что-то сделать.
– Привет! – хриплым голосом произнесла я, делая шаг навстречу матери.
После чего я прикоснулась своей щекой к щеке матери и почувствовала, что она уже не такая горячая, как говорил Роман.
– Я очень рада, что ты вернулась, – добавила я, попытавшись улыбнуться.
– И я рада, – ответила мама, и все присутствующие бурно зааплодировали при этих словах.
И я заметила, как телекамеры стали отъезжать от меня, начав снимать зал и восторженные реакции остальных людей. И я воспользовалась этой минутой. Сделав шаг назад, я постаралась раствориться в толпе, чтобы получить возможность немного перевести дух.
После этого вопросы посыпались на мою маму со всех сторон.
– Расскажите, что с Вами было? Что произошло? – спрашивали все вокруг.
При этих словах, казалось, оцепенение немного спало с лица моей матери, словно она силилась что-то вспомнить, но это ей с трудом удавалось. Но всё же она превозмогла себя и начала медленно говорить.
– Я помню, как была дома. Хотела пойти на кухню и заварить чай, но тут зазвонил мой мобильный телефон. Я вышла в коридор, взяла с тумбочки телефон в руки и нажала на зелёную кнопку. И после этого сразу же очутилась перед дверью в этот зал. Дверь была открыта, и я собралась войти внутрь, но почувствовала, как моё лицо что-то стягивает, словно я нанесла на лицо маску и забыла её смыть, отчего она засохла. Тогда я достала из кармана кофты носовой платок и стала стирать эту маску. Потом я поискала глазами зеркало, чтобы посмотреть, удалось ли мне очистить своё лицо, но не нашли никакой зеркальной поверхности. Тогда я решила открыть дверь и посмотреть, что же находится за ней, после чего оказалась здесь, в этом зале, в окружении своей семьи и знакомых. И до сих пор не могу понять, что же случилось. Почему вы все здесь? И как я сама сюда попала?