— Она в послеоперационной, — как-то нервно сглотнул Жовнеренко.
Шустов кивнул.
— Ведите.
— Молодой человек, к ней сейчас нельзя, — нет, все-таки Сашка, побледневший вслед за лялькой, был куда умнее вот этого профессора медицины. Философ… умел улавливать смысл жизни сходу, в корень зрит.
— Кто сказал? — глядя прямо в глаза врача, мягко уточнил Денис, чуть вперед подавшись… и сжал ладонь, которой упирался в дверь, в кулак. Хрустнул суставами.
Гриша придвинулся сбоку, ощутимо напрягаясь. Собирался его держать после ночного залета с Клином? Любопытно посмотреть будет.
Остальные же, наоборот, как к стенам раздвинулись.
Но до Жовнеренко и сейчас не дошло.
— Послушайте, я ее лечащий врач. Я лечил еще ее мать, и точно знаю, что для Талы сейчас лучше…
Все! Вот это все было лишним. Бешенство, так и не утоленное даже убийством Клина, рвануло из глубины, вновь выпуская на свет божий из него монстра!
Стремительно подняв вторую руку, сгреб врача в охапку за ворот халата.
— Ее мать умерла от этого гребанного рака! По-вашему, меня успокоить должно было это ваше заявление или в чем-то убедить?! — рявкнул Денис, с размаху ударив другим кулаком по двери. — *****! — ругнулся, когда дешевое полотно ДСП проломилось, кулак провалился в дыру.
Со спины сдавленно пискнула лялька. Но врача впечатлило, похоже, как-то будто сдулся весь, поник, вздрогнув, обвис в его руках.
Умом понимал, что надо бы не передавить, хватит еще инсульт, а это вообще сейчас лишнее, только монстр тот самый так и ревел в груди, требуя крови и… Талы. Он должен был ее увидеть!
Выдохнул. Хрустнув шеей, Денис брезгливо эту хлипкую дверь осмотрел, стены, уже стертый линолеум, хоть и заметно, что ремонт старались обновить, навести марафет. Убожество! Какого черта Тала моталась сюда?! Он бы ее в столице в лучшую клинику уже отвез или в Германию, а не вот это… Поморщившись, встряхнул руку, с пренебрежением глянув вокруг. Отпустил врача, беря эмоции хоть под какое-то управление мозга.
— Мы возместим, — тихо заметил Гриша, видно, решив чуть пригасить общий накал.
Но Шуст молчал, продолжая в упор смотреть на доктора, который с ним взглядом почему-то не решался встречаться. И ему это, охренеть, как не нравилось…
— К ней нельзя… — опять тихо заикнулся.
— Я хочу поговорить со своей женой, ***! И я с ней поговорю…
Ругнуться не успел, потому как Жовнеренко что-то вообще лицом поплыл.
— Тала в коме, — пролепетал так, что Шусту пришлось перестать дышать, чтобы услышать. Или горло само отказалось работать?..
В голове, будто граната рванула… Что, бл*?!
— Мы решили, что это будет лучшим выходом в ее ситуации…
Глава 22
Ему хотелось орать благим матом! И крушить все, что только достать сможет, до чего дотянется… Шуст и ревел в голове, в груди клекотало на разрыв просто! Но сам он стоял молча и неподвижно в общей палате реанимации…
В общей, бл***! Где еще два человека за шторками лежали!..
Ладно, вдох. Спасибо, что не пять и не все забито.
И, заставляя себя дышать на семь счетов, Денис просто держал в своей огромной пригоршне тонкие пальцы Талы так, словно те из хрусталя, и треснут не то что от движения неосторожного, а от грубого звука…
Грудь рвало воздухом, которого то не хватало, то слишком много было для забитых никотином легких. А он стоял, сам себя ощущая каменюкой, вросшей в бетонный пол, и лишний раз шевельнуться боялся, чтоб ничего не нарушить… и чтобы свою издохшую выдержку не снести нафиг волной ярости.
Выдохнул под писк монитора Талы, который с другими такими же мешался за этими долбанными шторками!
Убил бы всех нахер! Но не мог ее руку отпустить…
И побоку заверения врача, что они все продумали. В лес! Туда же уговоры про «контролируемую кому» и «медикаментозный сон на несколько суток», чтоб не надрывать и без того истощенные резервы организма Талы и стабилизировать ее психику, дав шанс восстановиться! Да, он и сам мог признать, что видел в последние дни ее слом и надрыв, было. Но…