Но Шуст все равно не вполне допер. Да с какой такой придури?! И, наверное, вопрос этот на его лице был большими буквами написан. Слишком устал, чтобы невозмутимую мину держать.
— Понимаете, у Талы же очень замкнутая жизнь была, по сути, — спасибо, не замолкла, попыталась мысль развить.
Самому ей в ноги бухнуться, что ли? В благодарность, мля…
— Когда ее мать заболела, Тале только шестнадцать исполнилось. И отец ее… Он после этой новости их же бросил с болезнью один на один, по факту. Единственный близкий мужчина, которого она знала и доверяла, просто отвернулся от жены и дочки. Он никогда не помогал им с лечением, не ухаживал за матерью Талы. Да и говорил открыто, что гадко ему. Сначала пить стал, потом в игры втянулся… Тала не видела другого отношения. Она, вообще, не собиралась никому сообщать о своем диагнозе, ну, когда согласилась с моим планом. Да большей части таких мужчин, с которыми я знакома, и в голову не пришло бы влазить в жизнь своей пассии настолько, как вы, — вновь на него с недоумением посмотрела Света. — А потом… Тала уверена была, что и вы так… До отвращения. Вот и побоялась признаться! Да и сколько вы знакомы были? — будто пытаясь за подругу извиниться, с каким-то рвением и запалом рассказывала. — Испугалась, что у нее тогда пропадет желание бороться с болезнью, опустит руки, сломается, если мужчина, которого полюбила, как отец, поступит…
Светлана умолкла, стушевалась, кажется, поняв, что под конец в ее голосе едва не обвинительные нотки появились. А ведь Шуст никогда повода не давал… Хотя…
— Свободна, — взглядом подав знак Степану, отвернулся к окну на короткий миг, потеряв интерес. Узнал то, что хотел. — И… спасибо, — добавил больше на автомате… даже сам до конца не поняв, за что благодаря девчонку.
А ведь есть за что, если гнев в сторону отодвинуть и пораскинуть мозгами.
Но…
А, блин! Не выдержал! Сгрузил сигареты Алхимику, стоявшему все это время рядом, как элемент больничного декора, и опять в реанимацию рванул. Ему было, над чем подумать, это правда. Теперь было.
Натянул вновь шапочку и халат, подошел к кровати, просто накрыв ее руку своей горячей, как делясь теплом. И заедает же, бл*, что таким его считала, что так думала… За грудиной жжет!
Но и понять может, конечно, если другого отношения Тала не видела по жизни. Да и помнил, что опыта у нее с мужчинами мало.
Ну и сам Денис… Что он ей говорил или показал? Вот если глазами той же ляльки смотреть, которая для Талы и была основным экспертом по ситуации? А ничего. Только то, что против его воли, желания и власти нечего рыпаться, выходит, а остальное его не колышет.
Так что… не то чтоб Шуст в данный момент мог уж сильно попрекнуть свое чудо.
Глава 23
Врача привезли к обеду. Того, которого Гончаренко посоветовал. Стихла метель, открыли аэропорт. Вот бы раньше так, Дэн во Львове до конца этой их чертовой операции был бы…
Но Шуст не привык сожалеть о том, что вернуть не в его силах, максимально старался сейчас все наладить.
Жовнеренко без споров отправил все документы в киевскую клинику, как только Паша отзвонился, сообщив, что связался и получил подтверждение. Не то чтобы Маркиян Тарасович прям пылал готовностью сотрудничать, но и не прятал ничего вроде. А может, был даже рад любому варианту, в котором его больница быстрее избавляется от присутствия Шустова. Или хотел уесть и в нос ему ткнуть то, что все сделал лучшим образом.
Честно говоря, Денис не уточнял, да и… Плевать на мотивы. Если так, то и прекрасно, за ним не заржавеет, оценит и отблагодарит и лично Жовнеренко, да и больнице этой на ремонт средств подкинет. Но пусть Шусту это еще кто-то, поболее разбирающийся в медицине, скажет. Потому как у него вопросы имелись, особенно, по этой их медикаментозной коме.
Шустов все это время провел все там же, то есть в палате реанимации… И, кажется, уже не только Маркияна Тарасовича нервировал своим присутствием в данной больнице.
Но Денису и на это было глубоко безразлично. Он просто сидел рядом с кроватью Талы на стуле, который притащил в итоге из коридора, не мешая врачам, если те что-то изучали или проверяли в состоянии девушки, но и не уходил далеко. И держал ее руку, когда никто не топтался поблизости с новыми капельницами.
Двое его людей стояли у реанимации на охране, остальным выделили какой-то зашарпанный кабинет, до которого, очевидно, черед ремонта не дошел даже в урезанном виде. Но им сейчас на условия без разницы, есть где сесть, перекусить и выдохнуть — уже достаточно. А Шустов желал знать, может ли он в данный момент, лучше уже сегодня, Талу в столицу перевезти? Если по итогу консультации окажется, что нет, отправит парней в гостиницу, пока же и так устраивало.