Будто мертвая лежала в кровати, еще и руки ледяные, б*я! Разрывало изнутри, просто колотило нервом! Хорошо, хоть аппарат пищал, отсчитывая пульс весь перелет, да и сейчас… Иначе разнес бы все, что под руку попалось!..
Не выдерживал он. Стоило признать, что впервые в жизни Шустов столкнулся с тем, на что повлиять оказался не в состоянии, а это самого важного вдруг человека касаться стало… Вот что самого Дениса раскатывало, будто катком по асфальту.
Ну да ничего, справится. Варианта иного нет. А здесь еще в углу кресло стояло. Именно там Шуст ночевать и собирался, после того, как тут же примет быстро душ и переоденется в свежее, что привезли ему парни.
— В этом нет необходимости, мы ее выводить из сна будем только завтра, — пытался убедить его Бондарчук. — Вы можете поехать, переключиться, отдохнуть дома.
— Я домой только с ней поеду, ясно? Если я вам тут мешаю — сделайте все, чтобы быстро и качественно мою жену на ноги поставить, и все стороны довольны останутся, — вообще не проникнувшись таким предложением, оборвал Шуст.
Хватит, он уже раз оставил ее одну… Больше такой ошибки делать не намеревался, пока до конца не разберется со всей этой ситуацией. А то мало ли, чем для Талы следующая ночь в больнице обернется и где ему искать потом жену.
Врач больше не заикался с подобным предложением, а условия в этой клинике были не в пример лучше, так что и Дениса все устраивало. С владельцем он уже познакомился, оказалось, есть общие люди в окружении, утрясли все, чтоб без шума и пыли.
Смартфон с ним, ноут Гриша привезет, все рабочие вопросы решит и тут. Остальное Алхимик и Павел проконтролируют, ребята вот-вот вернутся машинами из Львова, в том числе и Степан пригонит ту, что в аренду Светлана взяла. Саму девчонку тоже привезет, Шуст ее из поля зрения выпускать пока не собирался, остались еще вопросы, да и… Ладно, понимал, что Тале захочется с близким человеком общаться, так что лучше Шуст и тут все учтет и возьмет под свой контроль.
Он забрал у девчонки сумку Талы, кстати… И впервые улыбнулся за эти два дня, когда увидел свои футболки, и близко не стиранные, свернутые трубочкой. Вспомнилась опять Олеся Гончаренко, которая при побеге утащила с собой рубашку Николая, а Шуст не мог допереть, с какой придури та в мужскую сорочку обрядилась?
И вот Тала… Умудрилась же засунуть их в обычную женскую сумочку! И пусть теперь еще поспорит по поводу своих эмоций и чувств к нему или прав Дениса! Так и поверит, ага…
Хотя, нет, пусть спорит, возражает, да даже орет!.. Только в себя пусть для начала придет.
Сжал руки в карманах брюк, наблюдая за суматохой медперсонала по устройству его девочки золотой. Он на все согласен и готов, на что угодно, только б вытащить ее из этого состояния!
Глубоко вдохнул, пытаясь унять новую волну внутреннего беспокойства за Талу, на ином сосредоточиться постарался.
По Клину еще вроде никто тревогу не бил, что Дениса устраивало, надо было для начала все тылы закрыть, и только потом объявлять о том, что фигуру с доски сняли. С Марком списался, тоже не вдаваясь в подробности, сказал, что появились новые неизвестные в их договоренностях, но Шуст это уладит. Остальное пока на Гришу свалил, больше ничего аврального не висело над душой. А ему сейчас, видит бог, неистовей всего остального хотелось тупо спать… и чтоб Тала была при сознании. Но с последним, как понимал Шуст, не особо везло, так что…
Душ не помог ни снять напряжение, ни расслабиться. Бриться было откровенно лень. Да и понятно, что он же не парился тут в палате, только и того, что смыл грязь да усталость, весь тот сигаретный дым, что будто в кости успел въесться за сутки. Переоделся, рухнул в раскладывающееся кресло, уже не помня, когда настолько себя уставшим чувствовал в последний раз. Лет десять назад, не меньше. Сдавать видно стал, стареет. Привык к тому, что под него ритм подстраивается, а не Шуст лихорадочно пытается угнаться за тем, что не в его власти.
На один бок повернулся, проверив мобильный, — сна ни в одном глазу. На спину лег, уставившись в потолок в темноте палаты, которую смутно рассеивали все эти мониторы. Писк ему не мешал, наоборот, как позволял быть уверенным в сердцебиении Талы…
Но все равно не мог отключиться. Пока, в конце концов, мысленно послав все далеко и основательно, ни поднялся, чуть подтащив это внушительное кресло к кровати Талы, но так, чтоб и не мешать, если что. И, протянув свою руку, накрыл ее ладонь снова, все ту же, с кольцом на безымянном пальце.