— Чудо мое безголовое, ты что… училка? — немного еще в состоянии ох***…, гхм, культурного шока, уточнил хрипло.
А внутри прям какое-то горячее, тягучее облегчение, как смолой по стволу дерева, наползает на грудь и легкие. Только сейчас осознал, каким жестким спазмом сдавило, реально со свистом вдыхал…
Тала вдруг залилась пунцовой краской. И моргнула. Осмотрелась по сторонам, задрожала опять…
— Ох, ты ж… абзац! — прикусив свою многострадальную губу, Тала вдруг шумно и тяжело выдохнула, как-то обмякнув вся, ссутулившись. — Извини, Денис… Я… Профдеформация, — фыркнула так, словно стыдилась, потерла себя по рукам. Обхватила свои плечи, не пытаясь из его ладоней вывернуться. — Я случайно зацепила документы, когда из ванной к дивану шла. Они на самом краю лежали, стопка. Разлетелись, — она как-то вяло ладонью махнула сначала на диван, стоящий сбоку от них, а потом на документы, что возвышались теперь с краю ровной башней.
Да, он сдвинул сегодня днем, не глядя, то, что на утилизацию шло. Помнил, было. Архивы не хранил в таком виде. Но так торопился завершить текучку до ее приезда, что просто отложил на завтра.
— И да, я учитель… Оно у меня уже на подкорке, не задумываясь. Увидела ошибку — начинаю исправлять… Хуже еще, когда в магазине на кассе, или в маршрутке берусь ударения исправлять автоматом. Глупо вечно выходит, — еще больше покраснев, окончательно загрустила эта… явно не осознающая, чего только что избежала и под какой секирой на волосок прошла…
Училка!..
Шуст еще раз медленно и уже более внимательно вчитался в текст, который она править вздумала. Пальцы, чуть погладив пульсирующую точку на шее, на плечо спустились. Притянул ее рывком на себя… Понял, что в этом кабинете именно у него так внезапно адреналин по сосудам бьет, что в висках не давление — жесткий стальной пресс!
Бездна! Никогда и не из-за кого ему так крышу не сносило. За всю жизнь не телепало настолько, как секунды назад, от понимания, что должен сделать, если по уму мерить…
Что же она тут вычитать могла? Ничего эдакого вроде. Точнее, тому, кто знал, разгул для фантазии такой, что волосы на голове у непривычных порой шевелиться начинали и колени дрожали. Ловил на подобном пару раз, отсеивал. А так, кто их привычных шифров не знал, просто отчет о том, что некий М. съехал со съемной квартиры в село, не заплатив по счетам. С описанием имущества.
Ошибок, действительно, море. Ну так Шуст исполнителей не по аттестату с медалью набирал. Ему от них иное было нужно.
Нахмурился, пытаясь понять, откуда оно тут, вообще, в материальном виде взялось, так сказать. Денис подобные отчеты не распечатывал, все на специальный мейл отправлялось… Через секунду вспомнил: Пашка, помощник его, накосячил. Распечатал совсем не то, что Денис велел, сюда притащил. Шуст ему уже за это головомойку устроил и в шредер велел отправить…
Вновь глянул на Талу. Девчонка все еще смущалась и стыдилась, еще и корила себя, что так перед ним опростоволосилась, по ходу. Вот прям читалось это все в ее глазах.
Учительница… Ну надо же, ха!
— Ни-ког-да… Никогда и ни при каких обстоятельствах ничего не трогай на моем столе, Тала, — проговорил медленно, тяжело, с давлением и жестким внушением.
Скомкал этот чертов лист пальцами в комок, отбросил на пол, им под ноги, а ее лицо уже обеими ладонями обхватил, заставил запрокинуть голову.
И держит так, что Тале не отступить, в него впечатана. На ней его сорочка распахнутая на груди, и он в одних брюках. Кожей по коже трутся.
А у него за ребрами так и ревет то чудовище, которого уже не затолкать назад, раз вырвалось на волю. Но сейчас по-иному костями рвет ему плоть… Чуть попустило, когда понял, что по чистой наивности. Дуракам везет… и блаженным. Бог их оберегает, люди говорят.
Тала далеко не дура… Ему сейчас чуть сдавить — и перекроет ей горло, задушить же трех минут дело… Видит ли это в нем? Ощущает?
И как вспышка болезненного языка пламени вдруг там, где только пепелище должно было бы остаться по здравому размышлению. Нет, не сможет. Гребаные руки ослабили сами нажим вдруг, послав разум на хер.
Что ж… в его доме она тоже хр*н кому что расскажет. А ему приятней…
Всмотрелся в янтарные глаза, наконец-то расширившиеся от испуга. Дошло, похоже, что преступила черту, к которой и приближаться не стоило всякому человеку со здравым разумом.
— О, господи! Денис! Прости! У меня и в мыслях не было! — он ощутил руками, как у нее пульс сорвался с ритма и буквально забился ему в ладони испуганной безумной птицей. Ну, наконец-то! Добрый вечер, адекватность, долго ты до ее головки добиралась. — Я просто собрать хотела то, что рассыпала…