Но сама будто бы при этом уютней устроилась в его руках. Поерзала, что зря, конечно, он-то вообще не железный… а вечно-каменный рядом с ней. Но Тале сейчас точно не до секса.
И хоть видно, что недовольна ситуацией и колотит ее еще капитально, а все равно к нему льнет, как его силы набираясь, подпитываясь. И доверяет, даже если ворчит на словах. Тело-то сдает ее с потрохами! Привыкает к нему, привязывается, впадая в зависимость и ища опору в тепле и силе Дениса!
Чего он и добивался, собственно. И сейчас в ее же волосах спрятал довольную усмешку.
— Не спорь, чудо мое, доверься, — уткнулся носом в ее висок, наслаждаясь ароматом кожи. — У меня все под контролем, я знаю, что лучше, — погладил ее затылок костяшками пальцев, продолжая пряди на своей ладони намотанными держать.
— Не бывает так, Денис. Невозможно, чтобы человек все контролировал, — видимо, не то у нее было настроение, чтобы оставить тему. А ему что? Ему не жалко, пусть отвлекается. — И ты не можешь всем управлять! Это вне воли человека! — с каким-то непонятным напором и даже упреком тихо возмутилась вдруг Тала, будто не желая поддаваться целиком, сопротивляясь разумом его доводам. — Ведь ты ничего не сможешь сделать, если этот самолет сейчас рухнет или… — ее накрыло новой волной дрожи.
Черт, как-то слишком Тала нервничала по этому поводу. Хотя его женщине позволительно быть впечатлительной и ранимой, он есть, чтобы ее успокоить и отгородить от всего. И даже не нервировало, наоборот, хорошо на душе, что мог закрыть эти ее тревоги.
— Но я могу выбрать самую проверенную и надежную авиакомпанию, Тала, чтобы свести риски к минимуму, — заметил логично. — Ну и потом, — с какого-то ляда решил ее поддеть вдруг, чтоб встряхнуть и не дать загрузиться по новой, — если что, так зато сразу и вместе помрем, в один день, как говорится, и мучиться не будем, — подмигнул, подняв ее лицо пальцами за подбородок, чтоб донести бессмысленность и абсурдность этой тревоги.
А Тала отчего-то всем телом вздрогнула. И так вдруг глянула ему в глаза… Шуста до спинного мозга этим взглядом продрало! У самого озноб какой-то на затылке, волосы дыбиться стали. Да что за на***!
— Да… Вме-сте… — она будто зависла на этом слове, раскатала то по языку. — Прям, как в сказке, звучит, Денис, — хрипло, тихо и низко хмыкнула Тала, непонятно медленно слова растягивая. НЕтипично для себя. — Хорошо бы так… Только в жизни… чаще иначе складывается. Не всегда «долго и счастливо» и вместе, — отвернулась, слабо оттолкнув пакет, который он все еще ей в лицо совал. Не зло буркнула, скорее, даже обреченно.
И как-то рвано выдохнула, уронив голову ему на плечо, словно стержень из нее вытянули, или устала дико…
Шусту это все новой волной давления на виски пробило. НЕ понимал, что заставляло интуицию вскидывать голову и в воздухе, как волк носом по морозу поводить, словно привкус крови чуя…
Видел зверя пару раз, глаза в глаза с серым сталкиваясь, когда в родных лесах на охоту выбирался. Они с Гришкой любили на каникулах пропадать в ярах и холмах родного края. Потом стали с собой Стаса Гончаренко брать. Выгодный он был друг, у отца официальное охотничье ружье есть, которое Стас всегда мог стащить… Вот как-то раз и столкнулись лицом к лицу с одиноким волком… Разошлись тихо, мирно и с уважением.
Потом Шуст еще сам как-то засек, когда проверял кормушки, на всю жизнь запомнил повадки и волчий взгляд, от которого что-то в животе узлом сжалось так, что не продохнуть.
Вот такое чувство у него и сейчас от взгляда янтарных глаз Талы было. Дикое, иррациональное, жуткое… если допустить, что его, в принципе, что-то испугать может. Однако Шуст и сам давно заматерел по жизни настолько, что не хуже волка опасность нюхом чуял.
Только откуда, мать вашу?! Что не так было?! С какой долбанутой придури его так от простых слов испугавшейся полета девушки плющит?!
Окей, она не была сторонней ему. Эта девочка, которая сейчас горячими губами его шею обжигала, причем без всякого искуса же, а его телепает так, будто у шеста вздумала танцевать с раздеванием. Дурел от нее! Так что, наоборот, чересчур близкая, словно под кожу и мышцы пролезшая за эту неделю, в ДНК встроившаяся, меняющая его ядерные гены и коды.
Потому ли так остро реагировал на все, что еще было непонятно? Оттого ли «красным кодом» реагировал на обычный страх полетов, скорее всего, и вызвавший всю эту грустную философию и тоску во взгляде? Возможно…
Или чуйка все же трезвонила в колокола, призывая его обратить внимание на…