— Что ты могла здесь услышать? — рысарь быстро глянул из-под козырька на застывшие фигуры стрельцов на стенах и сторожевых башнях.
— Я не уверена, — ответила Маша. Она попыталась прислушаться к своим ощущениям, чтобы проверить, нет ли поблизости магии, но ей здорово мешали холод и намокшая одежда. — Пустите меня в барак, я пойму…
— Ты еще, видимо, нездорова, — поспешила успокоить ее Авдуська, — Зачем венцессе в барак? К тому же читала всю ночь. Померещилось. Пойдем в замок, пока не простыла, после баньки-то… Да и с тетей пора увидеться… Перед тем, как пойти к тете, девочке А пришлось выдержать два часа примерок Q и причесываний. Вся одежда из сундука А была либо мала, либо велика, хорошо си-ffi дело только тяжелое платье, расшитое рЭ
тусклым золотом с чуть заметным красноватым отливом, отделанное красной т
Я япшои, зеленым малахитом и нашиты-% ми, наподобие чешуи, перламутровыми S
пуговицами.
— Вот же красота, ай, богато да ляпи-
Ледяной рыцарь | m, — завистливо вздыхали служанки, Мшис платье откровенно не нравилось, с Mia 110царапалась об острые края негнущихся рукавов, жесткий воротник мои I ггально натер шею, само платье было I мжелее даже, чем бывал ее портфель в разгар школьной четверти. Зато оно пони ало держать осанку и скрывало смеш-иые плетеные лапти. Кроме того, более ничего надеть было нельзя, когда еще умелые руки Авдуськи подгонят старинные платья, явно передающиеся по на-< ледству много лет, под Машин размер? Девочке заплели волосы, уложили вокруг головы, на манер короны, хотя до» атылка Машиной косички, честно говоря, не хватило, закололи прическу шпильками с головками из красной яшмы, на п кто надели бусы из разноцветных нешлифованных камней. Девочка их все пертела, пытаясь угадать самоцветы, но V шала только яшму, малахит, кварц да необработанный янтарь, знакомый ей по любимому ожерелью бабушки, которое та отчего-то считала оздоровительным.
— Поесть мне дадут сегодня? — спросила уставшая от превращений в вен-
I u'ecy девочка, упрямо натягивая на? стоящее колом платье свою кожаную куртку, с рукавов посыпались камешки.
— Ты приглашена на обед к их чисто-породию госпоже сударыне, Рыкосе Гривастой, — торжественно объявила ей тетка Дарья.
«Час от часу не легче! Наверняка жуткий этикет с двумя десятками вилок, как в кино. Сейчас меня заставят их выучить, в дополнение к геральдике и родословной», — от волнения у Маши даже зачесалась спина, но в плохо гнущихся платье и броне было невозможно дотянуться до лопаток. Авдуську оставили в комнате разбирать одежду, тетка Дарья и дядька Заво-яка провели Машу по уже знакомым закругляющимся коридорам к двери в тронный зал.
а Девочка вошла в зал, оставив за спи-Q ной своих провожатых. Здесь было так уЭ
х же холодно, как несколько дней назад, ночью. Только тетя Рыся сидела не на шкурах у подножья трона, а за массивным деревянным столом у стены. Его ок-д ружали меховые табуретки.
— Присаживайся, детка, — тихо ска-S зала тетя Рыся.
V"4 Тотчас же появился сутулый висло-? Двойной ргщарь
\(!! п старик. Он торопливо принялся покрывать на стол. Маша в смущении присела, она старалась не смотреть, как Пп лет с горшками PI подносами немоло-мой, усталый человек, и ей было неловко иод пристальным взглядом кошачьих I ллл госпожи сударыни. «Не выйдет из меня венцессы», — не-ж-соло подумала девочка. Наконец на столе появились два ко-гслка, исходящих паром, в одном была нечищеная, порезанная ломтиками вареная свекла, в другом — серая каша; миски с солеными огурцами, с солеными шляпками каких-то грибов, сверху оранжевых, как морковка, снизу зеленых, как тина, уже знакомый Маше колючий хлеб, копченые ребрышки и жареная курица. Старый слуга угомонился, присел it уголке, взял в руки шестигранную коробочку размером с большое яблоко и принялся крутить ручку, послышалась скрипучая нудная мелодия.
— Чистопородные рысари обедают с а _ j музыкой, — строго сказала тетя, глядя 11л то, как скривилась девочка.
Маша твердо решила ничего не есть, jnwS пока не узнает, как именно положено нести себя за столом, но госпожа суда- А? шштш рыня не обращала никакого внимания на ее манеры, не поучала, вообще ничего не говорила. Она взяла в руки копченые ребрышки, разодрала их на отдельные косточки, принялась глодать с видимым удовольствием, изредка отправляя в рот кусочки свеклы и огурцов. Осмелев, Маша оторвала куриное крылышко — со вчерашнего вечера у нее во рту не было ничего, кроме сушеной черники. Хотя застольный этикет тети Рыси ее немного озадачил. За все время тетя более не сказала ни слова, только с жадностью поедала мясо, обгладывала косточки. Заканчивая обед, тетя Рыся пригубила горячий и пенистый напиток, пахнущий медом и травами, сбитень, которому Маша предпочла козье молоко, и сказала:
— Ну что же, я вижу, у тебя проснулся аппетит, ты выглядишь гораздо лучше,
Q чем месяц назад.
— Месяц назад меня здесь не было, — осмелилась напомнить девочка.
— Конечно, — не моргнув глазом, ответила тетя Рыся. — Ты была на краю ги-Я бели, Впрочем, ты и сейчас в опасности, § если только не будешь слушать тетю, коВ торая желает тебе лишь добра.
58
<35
№
— Простите, тетя, я забыла, — Маша? виновато оглянулась на старика, — Я прочитала вашу книгу…
— Ты выглядишь совсем как прежде, — продолжала женщина, внимательно глядя на девочку своими кошачьими глазами, — Глазки ясные, личико разрумянилось» вылитая покойная мама, Полагаю, ближе к весне мы вполне осилим дорогу до Теплого берега, чтобы представить тебя официально и вернуть венец, а с ним и право на беспрекословный приказ. В твоих интересах играть по правилам и во всем слушаться меня.
— Для чего вам венец? — у Маши ломило зубы от скрипучей музыки, старый слуга очень старался, несмотря на то что хозяйки давно закончили трапезу.
— В современных рысарях все меньше от благородного Гривухи, все больше волчьей дикости, — начала тетя так мягко, словно рассказывала удивительную сказку, — деревни живут своей жизнью, рысари же все время проводят в войнах,
уничтожая друг друга. Несмотря на прекрасное рысарское воспитание, которо- Л го, кстати, у тебя нет по причине слабого Ч здоровья, как например, метание кии- | жалов, бой на ножах и железяках, верховая езда — я не могу, естественно, сопер- а? ничать с мужчинами в ведении войн, в открытом бою. Боюсь, что только твоя и моя родословная пока удерживает в моей власти Громовую груду, крепость наших предков, У тебя в кольце замков Горы Ледяной угрозы самый влиятельный титул. Я намерена представить тебя чистопородным рысарям, чтобы они отказались от посягательств на Громовую груду. А до тех пор мы в опасности. К примеру, как раз накануне твоего выздоровления мне прислал угрожающее письмо рысарь Зазубрина. Он собирается напасть на замок.
«Напасть на замок», — повторила про себя девочка, ее сердце забилось часто-часто.
— Может, нам пора удирать?
— Я полагаю, весть о твоем выздоа ровлении остановит его. В крайнем слу-Q чае, нас защитят верные воины, рысари а и стрельцы. Скоро праздник новорожденных Звезд, после него путешествия запрещены, поэтому мы не можем тронуться в путь сейчас. уЗ
Удостоверившись, что девочка послушна и готова играть по правилам, привениха, очевидно, успокоилась и расслабилась. Она снова заняла свое люби-? (i i _ Деляной рьщ&ръ мое место у подножья трона, закутавшись в звериные шкуры, словно в одея-m. и принялась расспрашивать девочку по летописи. Маша немного путалась, но отвечала на вопросы верно, удивляясь про себя, насколько легче запоминать новый материал, когда от этого зависит | воя жизнь, не то что учить химию в школе, если страшнее двойки ничего не грозит…
Глава 6
СТАРЫЕ ВЕЩИ
ДЛЯ ПОВОИ ВЕМЦЕССЫ
В тот же вечер у Маши началась совсем другая жизнь. Жизнь, о которой она мечтала, Из тронного зала она вышла гордо и прямо, совсем как ее новая родственница, изящно приподнимая пальцами подол своего платья. Первое, что она сделала — обошла замок, заглянула но все комнаты, поднялась на занесенные снегом верхние площадки четырехугольных башен, исследовала кухню, сунулась даже в подземелье, но испугалась крыс и вернулась в свою комнату. Здесь уютно потрескивали дрова в печке, на? шштш сундуке ждал ужин — пирог со свеклой и кружка молока. Теплый свет свечи дробился на золотом шитье подсолнухов — j из летописи девочка уже знала, что красно-золотые подсолнухи всегда украшают комнату богатой и знатной незамужней девушки, а вот личные геральдические цвета Калины Горькослезной — зеленый, белый, бледно-желтый. Именно в таких красках была оформлена ее комната.