— Что, даже не поцелуемся на прощанье? — улыбаюсь криво.
Куницына тупит взгляд, усиленно разглядывая носки своих сапожек.
Я уже теряю надежду услышать ответ, и тут она выдаёт замечательную фразу:
— У меня же есть Свят…
— Не страшно, все мы не без недостатков.
Делаю уверенный шаг в сторону Агаты и целую прямо в губы — достаточно невинно, чтобы не получить по морде, и достаточно страстно, чтобы вызвать желание как-нибудь повторить.
— Это было по-дружески! — прилетает мне запоздало, а потому уже в спину.
— Тогда я «по-дружески» утром зайду за тобой, — обещаю, не оборачиваясь.
Я давно убедился, что мне хорошо одному. Мне незнакома ревность, и чтобы проживать жизнь на всю катушку, всегда было достаточно Леры. Когда накатывает скука, мы с Бойко задаём друг другу отличную встряску. А большего нам и не надо.
Лера
— Куда это ты такую рань разбег взяла? — тормозит меня командорский тон бабушки в прихожей. Вопрос по большому счёту риторический, ибо нотации отлетают с такой скоростью, что слова внятного не вставить. — На перекрёстке торопишься светофор заменить? Мало тебе на голове срамоты, так ещё тыквой вырядилась. Куда только мать смотрит? Один позор с тобой, один позор…
— Это модно! — Только и успеваю закатить глаза. Между прочим, на новый неоновый пуховик я ещё летом сама заработала. Правда, промоутером устроилась на спор, но ведь деньги в итоге потратила свои. Зачем так нудить-то?
— Модно — это когда не тянет перекреститься! А тебя уже даже кошки шарахаются, — бурчит она, протягивая маслянистый пакет. — Совсем девка с глузду съехала… На вот, объедки Жуже отнеси. Хоть какой-то с тебя прок.
— Бабуль, ну какие объедки? Я ещё к Яну заскочить хотела…
— Ушёл твой Ян, — перебивает бабушка.
Так и застываю у приоткрытой уже двери.
— К-как ушёл?.. Куда?
А пожелать мне доброе утро? А проследить, чтобы я не навернулась на скользких ступеньках? А развлекать меня до автобусной остановки? А… ладно, забыли. Конечно, у Яна теперь дела поважнее. Наверняка Барби свою у ворот караулит.
— Бес его знает. Фиалки поливала, смотрю — мчит куда-то, аж пятки сверкают. Небось к девке очередной, — вторит моим мыслям бабуля. — Одна радость, что даже эта холера на тебя не позарится. Ну всё, чего раздула щёки? Иди, куда шла, хорош квартиру проветривать, не лето.
Выскочив из парадной, ёжусь от холода. Лохматая Жужа сидит под деревом и, как обычно, дожидается заветных ништяков.
Едва завидев меня, юркая болонка с рыжим подпалом сразу подрывается и начинает пританцовывать на задних лапах. Под звонкое тявканье высыпаю на снег лапшу, куриные кости, выбрасываю пакет в урну и плетусь на остановку. До университета рукой подать, но сегодня, пожалуй, поеду на маршрутке. В одиночку тащиться пешком по холоду душа не лежит.
А Льдов…
А Льдов сегодня наказан. Пусть один сидит.
На большой перемене мы неизменно встречаемся в столовой. Моё внимание приковано к брошюре с расписанием, и лишь на долю секунды я награждаю им Льдова. Умышленно игнорирую ухмылку, что застыла маской на самодовольном лице. Годы крепкой дружбы установили свои маленькие законы: отнюдь не всё, что радует Яна, может осчастливить меня.
Его уверенность злит и в то же время искушает.
– Хорошо, – сдаюсь, скомкав расписание и перебросив его через плечо. – И в чём кроется причина загадочной улыбки? Выкладывай, иначе я решу, что стала свидетелем раннего слабоумия.
Ян довольно откидывается на стуле и вертит в руках телефон, такой сытый, будто ждал этого момента долгие годы.
– Что ты знаешь о Джоне Кеннеди? – неожиданно выдаёт парень.
– То, что он напрасно пренебрёг бронежилетом? – хмурясь, предполагаю я.
– А вот и нет. Он был известным любовником, менял партнёрш как перчатки, виртуозно владел искусством обольщения… – выждав короткую паузу, Льдов театрально разводит руками. – Так вот Кеннеди мелкий дилетант в сравнении со мной.
На миг задумавшись, я принюхиваюсь к абрикосовому компоту и отодвигаю стакан в сторону со словами:
– Больше не пей эту гадость. Оно беспричинно раздувает самомнение.
– А что ты скажешь сейчас? – выпрямляется Ян, набирает текст на телефоне, а после кивает в сторону заскучавшей Агаты. Мобильник девушки расходится в коротком сигнале. Она опасливо озирается по сторонам и, прикусив лёгкую улыбку, торопливо печатает ответ.
Своевременная вибрация на гаджете Льдова подтверждает неприятную догадку: теперь он на шаг впереди.
– Не может быть, – разочарованно выдыхаю я.