Как бы то ни было, тот факт, что я забыл о ней, поразил меня, как удар сковородкой по голове, когда ее лицо осветило мой экран после тренировки в четверг днем в начале ноября.
Мой желудок сжался, по венам побежал ледяной холод, когда я уставился на слово "Мама" и почувствовал, как телефон вибрирует в моей руке. Это было эгоистично, как я не хотел отвечать, потому что я не хотел смотреть в лицо ее страданиям, ее боли, ее слезам.
И тот факт, что мне снова придется найти способ помочь ей.
У меня заканчивались идеи.
На сердце у меня было тяжело, в горле застрял наждачный комок, когда я провел большим пальцем по нижней части экрана и подключил наушники, направляясь к своей комнате в общежитии.
— Привет, мам, — ответил я. — Ты в порядке?
— О, милый, — ответила она, шмыгнув носом, слова были искажены плачем.
Я собрался с духом.
— Я более чем в порядке.
Что-то больше похожее на замешательство, чем на облегчение, нашло мой следующий выдох, особенно когда мама продолжала плакать, пока я ждал ее объяснений. — Мы были благословлены чудом, — сказала она. — Господь пролил на нас свой всемогущий свет.
Я остановился.
— Срань господня, ты выиграла в лотерею?
— Язык! — Она отчитала его со смехом. — И я думаю, ты мог бы сказать, что я
это сделала.
— Мам, что происходит?
Я продолжил идти, перекинув сумку через плечо.
— Это Кори.
Я нахмурился, и хотя у меня не было причин для беспокойства, я был в состоянии повышенной готовности.
— Кори? Отец Малии?
— Тот самый, — подтвердила она. — Я не знаю, что произошло. Я имею в виду,
Малия позвонила мне вчера вечером, чтобы наверстать упущенное — кстати, это было так мило. Я по-настоящему не разговаривала с ней с тех пор, как вы двое расстались, и было так приятно получить от нее весточку.
Мои губы сжались. — Угу.
— В любом случае, мы разговаривали, и ты знаешь, насколько мы близки. Она всегда давала мне такие замечательные советы, когда дело касалось мужчин. — Она сделала паузу. — Должно быть наоборот, учитывая возраст.
— Мам, — сказал я, возвращая ее к сути.
— Ну, я рассказывала ей о ресторане и о… о Брэндоне. — Ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла его имя. — И она была просто такой милой, слушая, как я была убита горем. — Она шмыгнула носом. — И я предполагаю, что она, должно быть, рассказала обо всем своему отцу, потому что он позвонил мне сегодня утром.
Я ждал, сердце ускорило ритм в моей груди, как будто оно задолго до меня знало, что что-то не так.
— Он собирается помочь нам, детка, — сказала она, вся радость сквозь слезы. — Он приходил сегодня днем с чеком на десять тысяч долларов.
— Он что?!
— Я знаю! Я знаю, — сказала она, как будто я был взволнован, хотя на самом деле я был чертовски потрясен. — Он хотел, чтобы у нас было достаточно денег, чтобы пережить это, чтобы я могла сосредоточиться на выздоровлении, а не на поиске работы. О, я не могу передать тебе, какое облегчение это мне принесло. Я чувствую… Я чувствую… любовь..
Она поперхнулась этим словом, и все это время я пытался сделать успокаивающий вдох.
— Он хороший человек. Хороший отец, — добавила она. — Гораздо лучше, чем твой собственный. Если бы я была умнее, я бы пошла с ним на свидание, когда они все пришли в мою закусочную той ночью.
— Мама.
— О, я просто шучу, — сказала она, и я представил, как она отмахивается от меня, хотя мы оба знали, что она не шутила, ни капельки.
— Я не понимаю, — сказал я. — Что… почему он это сделал?
— Потому что он хороший, христианский человек, — сказала она, почти защищаясь. — И потому, что он увидел кого-то, кто нуждался в помощи, и он оказался в состоянии помочь.
Я сглотнул.
Кори был хорошим человеком. Разве я только что не доказал это своему отцу? Разве я не желал того же, что и мама, чтобы в нашей жизни был Кори, а не папа?
Так почему же мой желудок свернулся, как скверное молоко?
— Это хорошо, милый. И я могу вернуть тебе деньги, что ты послал, так что ты сможешь погасить этот кредит еще до того, как на него успеют начислиться проценты. Все получается, разве ты не видишь?
Но я не мог видеть ничего, кроме красного.
Потому что я знал, что, хотя у Кори были средства помочь многим людям, он редко делал это, не желая чего-то взамен.