— А и по-о-о-околошматили вас, — сказал гнусаво, поднимая за ворот бушлата Костю из канавы человек в немыслимо грязном камуфляже и мохеровом шарфе. У него торчал набок задорный сломанный нос и верхняя губа едва прикрывала голые беззубые десна, — Чо ж вы так перли, дуриком?! Аа-ааа-а мы вас же пять лет ждем… Этак они всех на подходе укокошат…
Он протянул совок черной дубовой ладони Зорину, держа настороженно под мышкой автоматный приклад, не сводя зрачок ствола с капитана.
— Мыза, вперед давай!! — крикнул с дороги, перекрывая гудящее из танкового трупа пламя, еще один, в пегой бороде, со снайперской винтовкой, — Потом побазарим, ребята слепые едут, помогай! Бегоооом!!
Виктор выполз на карачках из канавы, стыдясь себя, отряхивал голову, безотчетно вытирал автомат ободранными пальцами, гнал туман из гудящего черепа.
— Капитан, слышь?! Некогда сидеть. Собирай своих, вперед бегом!! Танкеров наших прикройте. Сейчас воевать надо, сможешь?! Тут вас давно ждали, ты уж оправдай… Потом, братик, поплачем…
Зорин встал, дернул за руки Константина, отхаркался немного, услышал свой сиплый, будто стариковский, голос, которым пытался кричать:
— Отряяя-а-ааад, ко мне!! Командиры — сюда!
— Ну, уже лучше, — одобрительно хмыкнул снайпер, уходя вслед за своим танком, — Тебе оставить моего начштаба, или сам управишься?!
Вместо начштаба на Зорина глядел тощий суровый мальчишка в синем пуховике, кое-где изодранным в лоскуты, но с АКСУ в бледных от холода руках и с брезентовым автоматным ремнем на щенячьей шее.
— Некогда мне тут с тобой, — сосредоточенно вздохнул парнишка, глядя вслед убегающему снайперу, туда, где еще отплевывалась от партизанского танка подыхающая бандеровская БМП, — Собирай своих и за нами. Ты, дядька, воевать сюда пришел, или как? Если не можешь — там, сзади сеструха моя в овражке, Катькой звать. Пригляди за ней. А мне — нашим надо подсобить.
Уже убегая, крикнул, отгоняя детской ладонью черный дым горящих машин:
— Да ты не боись, дядька!! Все равно мы победим! Потому что они — фашисты…
Зорин, кряхтя, поднялся, безуспешно искал свою форменную кепку. Краем глаза смотрел на Костю — тот уже стоял, глядя на бегущего в огонь и мазутный смрад мальчишку, стыдливо счищал с разгрузки сопли и блевотину.
Виктор оставил сержанта у полузатонувшего «Урала», приказав принять меры к спасению из кузова забитого в деревянном ящике противотанкового «Метиса», или, на худой конец, вытащить хотя бы «собаку» — АГС, вместе с боеприпасами. Контуженный взрывом прапорщик-кинолог, сидящий на обочине, только мотал головой, зажимая окровавленный нос, остальное отделение в суматохе разбежалось по канавам и дальше, укрылось, наверное, в лесополосе, если не полегло целиком на минах, и собирать людей сейчас, в сплошном дыму, реве пламени и бухающей откуда-то сзади детонации представлялось невыполнимой задачей.
Сам Зорин, поймав за ремешок дрейфовавший в болоте чей-то композитный шлем, нацепил на мокрую горячую голову, помчался вперед, туда, где за пятнадцать минут боя уже жирно пылали остовы машин, и из БТР вовсю сифонило пламя, пожирая бублики потекших колес.
— Капитан, эээй, стой!!! — заорал ему в спину оглохший прапорщик, — Куда ты, там ихняя пехота! Танк, танк наш верни!! Пусть прикроет спереди.
Зорин махнул на него рукой, бежал в сторону уничтоженной головы колонны, к пылающей штабной машине, к смятой в лепешку санитарной «буханке», к небрежно выкинутому на обочину и сожженному БТРу. Там было командование сводного отряда, вместе с картами, точками привязки, радиоканалом, позывными, схемой развертывания и прочим, прочим, без чего на войне никак, иначе — только партизанить…
Прапорщик, хоть и контуженный, а был прав. Не удалось Виктору пробежать и сотни метров вперед, закрывая рукавом обжигаемое пламенем лицо, как навстречу хлестанули автоматные очереди, взбивая фонтанчики пыли впереди, прилетая тяжелыми градинами по горящим скелетам машин. Зорину пришлось опять откатываться в канаву, плюхаясь, выглядывать осторожно, чтобы увидеть, наконец, их — тоже славян, упрямых, злых, бегущих вперед короткими цепочками из трех-четырех человек, в импортном камуфляже и желтых ботинках. Видно было, как пара тащит такую же «собаку», которая сейчас потонула в кузове «Урала», и дожидаться ее залпов Виктору совсем не хотелось.
— Отходим, братва!! — заорал он, подбегая назад и с размаху дергая за рукав прапорщика, да напрасно — первые же очереди вдоль горящей колонны исполосовали сидящего на обочине контуженного кинолога, теперь кулем поехавшего от толчка в канаву, погружаясь в нее бритой, в подсохшей крови, макушкой.