Меря шагами просторную библиотеку, отец сурово поджав губы на своём красивом, загорелом лице отчитывал меня, как мелкого нашкодившего ребёнка.
Тогда в мои полные шестнадцать лет мне казалось это очень унизительным.
—Ты что творишь ?
Его раздражённый голос эхом откликнулся в помещении заполненным стеллажами с книгами, редкими и дорогими, многие, из которых были всего лишь в нескольких экземплярах по всему миру. Его голос поразительно подходил под его внешность. русые волосы без единого седого волоска, зелено- голубые глаза и острые скулы делали лицо отца по настоящему притягательным для противоположного пола. Но его это как- будто совсем не волновало, все его мысли и желания были сосредоточены лишь на одной женщине, Алисии Конти, моей матери. Что уже много лет сводит с ума своей красотой и харизмой все аристократическое общество Флоренции.А точнее мужскую ее часть.
— Мать жалуется, что ты совсем отбился от рук! Андре, в чем дело ? — зазвенел раздражённый голос отца—я плохо к тебе отношусь или мать ? Что тебе не хватает ? У тебя есть все ! Дорогие шмотки, ты учишься в пристежной школе … в чем твоё недовольство сын ? Да многие мечтают оказаться на твоём месте, черт тебя дери !
Отец тяжело вздохнул, прикрыл глаза и неожиданно для меня сильно ударил по столу кулаком.
—Ты прогуливаешь школу ! Мистер Скамп звонил.
Отец устремил на меня тяжелый взгляд не предвещающий ничего хорошего.
—Сказал, что тебя не было почти месяц ! Эндрю ! Месяц ! Объясни мне , объясни своему отцу, как можно прогулять месяц учебы ? Ты знаешь сколько стоит мне твоё обучение ? А мать … за что ты так с матерью?!
Я сглотнул опуская глаза на свои сцепленные руки с перебитыми костяшками, не в силах вынести пронзительного упрекающего взгляда отца.
Сердце противно заныло, как будто кто -то ногтями дерёт нежную ткань прямо изнутри, оставляя саднящие раны на живом моторе.
Отец отошёл от своего массивного стола цвета красной вишни и встал глядя в окно сцепив руки за спиной от чего коричневый пиджак натянулся на его широких плечах.
Около минуты он молчал, а я не смел нарушить давящую на меня тишину.
Было лишь слышно мое тяжелое дыхание, которое я никак не мог выравнять, чувствуя себя последним куском дерьма, упрекая себя за то, что не оправдал ожиданий отца.
—Я думал мой сын, моя кровь и плоть никогда не заставит меня в нем сомневаться. Чувствовать стыд …
Я зажмурился, заёрзав на стуле мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать уже такой спокойный, даже равнодуший тон отца.
—Я все решил!
Поворачиваясь ко мне и не сводя с меня своего не мигающего взгляда, отец продолжил.
—Завтра же ты отправляешься в военную закрытую школу на юге Франции, затем в институт.
Я резко соскочил со стула, чуть этим его не опрокинув. Но отец заставил меня сесть обратно одним своим взглядом, подняв руку вверх он призвал меня к тому, чтобы я продолжал молчать и выслушал его до конца.
Только сейчас я понял, почему его боятся все служащие и прочие шестерки, которые окружают моего отца Виктора Конти, с его холодными зелено-голубыми глазами.
Это невозможно тяжелая аура, неожиданно обрушилась на мою ещё не окрепшую юную психику, такое ощущение что над моей головой завис Дамоклов меч.
—Отец ! – все же осмелился я подать голос.
И как- будто со стороны услышал , свой дрожащий, испуганный возглас.
— Нет, Андре ! Я принял решение и не хочу ничего слышать, избавь меня от своих просьб и прочих унижений. — перебил меня сердито родитель.
—Но мама …- закинул я последнюю возможность вылезти без потерь из этой страшной заварушки.
—Мама уже в курсе ! – спокойно ответил отец, последними словами убивая мою надежду.
—И она полностью меня поддерживает! Завтра же ты отправляешься во Францию и проучишься там около шести лет в военно-воздушной школе.- закончил он рассказывать мне, его планы на мою жизнь.
Затем на какое-то мгновение его глаза, как будто потеплели и мой любящий отец вернулся, тот что всегда не чаял во мне души.
— Эндрю, это для твоего же блага! Поверь сын, ты потом будешь мне благодарен!
Чувствуя, что уже никак не могу повлиять на ситуацию, соскочил со своего места ощущая не контролируемый прилив гнева и какого- то всепоглощающего отчаянья. На щеках разлился румянец негодования и ярости.Хотелось разнести стул в щепки!
—Во Францию ?!А как же мои друзья ??? Кристен ! Моя девушка ! – выпалил я со всем пылом и запальчивостью восемнадцатилетнего юноши.
Отец пожимая плечами, спокойно отчеканил, как -будто не замечая моей эмоциональной вспышки.