А если тот, кто анализирует, имеет одну потребность – «чисто конкретную», то он такую же одномерную систему потребностей навязывает другим. У него нет интеллектуальной потребности – значит, и у других нет. В театре это называется играть не образ, а «я в предлагаемых обстоятельствах». То же самое – и в других профессиях, требующих человекознания. В аналитике в том числе.
Тот, кто скажет – «знаем, знаем, какая деятельность», судит по себе. Это у него «одной лишь думы власть», «одна, но пламенная страсть». Он через это «знаем, знаем» себя описывает, а не другого. Это, во-первых, саморазоблачительно, а во-вторых, непрофессионально.
Я достаточно знаком с Антоном Суриковым, чтобы категорически утверждать: интеллектуальная потребность у него есть. Это не значит, что других потребностей нет. Но эта есть И носит очень мощный характер. А у того, кто его описывает, этой потребности нет. Он не понимает, что отношения между мною и Антоном Викторовичем строятся на этой почве. Он не понимает, что такое отношения, которые строятся на этой почве. Он не понимает, в чем разница между такими отношениями и иными – политическими, идеологическими, экономическими, метафизическими и так далее.
Но он знает, что все отношения надо редуцировать к примитиву. И даже не потому надо, что таково задание. Людей для выполнения задания чаще всего выбирают, исходя из их человеческой органики. Если задание состоит в том, чтобы сводить все к примитиву, то нужен примитивный человек. Иначе замучаешься, давая разъяснения, что, когда и как делать. Примитивному человеку не надо ничего разъяснять. Он и так все сведет к примитиву. Он точно знает, каковы бы были его отношения с теми или иными людьми и группами. Это были бы отношения небескорыстной зависимости. Для примитивного человека других отношений вообще не бывает. И он эти отношения приписывает всем.
Приписывает – и попадает впросак. Иногда это приобретает совсем уж дикий характер. После презентации первого моего доклада «Лефт.Ру» начало «петлять» вокруг Дова Конторера, одного из участников нашего международного семинара. И описывать его связи с кем ни попадя, исходя из своей примитивной матрицы отношений, возможных между людьми.
После презентации второго моего доклада «Лефт.Ру» начало так же «петлять» вокруг другого участника этого же семинара – Александра Алексеевича Нагорного.
Качество этих «петель» поражает воображение. Как вам нравится такая цитата из «Лефт.Ру»: «По некоторым данным, Нагорный вступил в тесный контакт со спецслужбами США еще в начале 90-х годов во время длительного пребывания в этой стране»?
Тут с важно-трусливым видом заявляется нечто, обладающее нулевой информационной ценностью и одновременно претендующее на убойную компрометационную мощь. Анализировать это можно только в рамках общей темы «параметры возможных отношений (коммуникаций)». Что значит «вступил в тесный контакт со спецслужбами США»? Каково качество контакта? Нагорный – в том числе и профессиональный американист. Он в США приезжал лекции читать, а не заниматься, к примеру, бизнесом в сфере легкой промышленности.
Если приехавший в США русский бизнесмен вместо контакта с теми, кому он хочет продать русские трусы или что-нибудь в этом роде, начинает диалог с профессиональными разведчиками, заинтересованными ядерными секретами... Если у этого бизнесмена к тому же есть брат в российских войсках стратегического назначения... то может быть высказана ни к чему не обязывающая гипотеза, согласно которой «что-то тут не так».
Гипотезу начинают проверять. Оказывается, что тут важен не брат русского бизнесмена, занятый в сфере обороны страны, а брат американского разведчика, работающий в американской легкой промышленности и очень заинтересованный в покупке русских трусов. После того, как это установлено, все успокаиваются. А до того, как это установлено, русского бизнесмена «ведут», как положено, и молчат об этом «в тряпочку».
Но даже зацепкой для нехорошего предположения (подчеркиваю, всего лишь зацепкой, которую никто не будет сливать в печать) является парадоксальность коммуникации. Человек вроде трусами занят, а встречается с разведчиком, заинтересованным в наших ядерных секретах. Деятельность одна, а коммуникации другие.
Деятельность Нагорного в США на сто процентов предполагала его контакты с американскими аналитиками, в том числе аналитиками спецслужб. Если я, например, занимаюсь контртеррором и веду международный диалог в этой сфере, то предосудительным является не наличие соответствующих контактов, а их отсутствие. Если их нет – я плохо веду диалог. Если бы Нагорный не наладил «тесных контактов» – это значило бы, что он в США не работал, а развлекался. Так что зачем тоскливо повествовать: «по некоторым данным, вступил в тесный контакт»... По всем данным – «вступил в тесный контакт». В какой контакт и вокруг чего?