4. Момент для нашей интеграции в Азию упущен. Нужно ли туда интегрироваться – это отдельный вопрос. Но еще десять лет назад такая возможность была. А теперь ее нет. Но и тогда, когда она была, ее задействование категорически исключало любые разговоры о Евразии. То есть о нашем посредничестве в построении альянса Европы и Азии. Потому что такой альянс, по определению, может сложиться только на нашем хорошо обгорелом трупе.
Если хотели переориентации на Азию – это нужно было делать отчаливая от Европы. В начале 90-х годов такой путь был открыт. Это не тот путь, который я считаю органическим для России. Но, повторяю, он был открыт. И им можно было идти. Однако это было несовместимо с амбициозными надеждами нашей элиты на то, что ей найдется место в той самой «мировой» (то бишь западной) цивилизации.
Сейчас этот путь закрыт. Нет теперь такого стратегического социокультурного пути! Нет – и все тут! Есть какие-то щелочки для отдельных российских VIP-персон. Или им кажется, что эти щелочки есть (я склоняюсь к последнему). Но для России теперь любое движение в эту сторону по определению суицидально. Не буду углубляться в аргументацию по данному поводу. Это другая тема.
Здесь укажу лишь, что у меня было (да и остается) очень много причин для того, чтобы желать построения стратегических системных отношений между США и РФ. Отношения этого формата, по определению, требуют дискурса. И потому рассуждения американца о дискурсе мне понравились.
Что же не понравилось? Не понравилось (причем на уровне резкого, не только интеллектуального, но и иного неприятия) слово «секьюритизация».
Меня это слово сразу же очень насторожило. Я еще не мог себе объяснить почему. Но я верю своим первым реакциям. Так сказать, интеллектуальным инстинктам. Я всегда запоминаю подобные реакции, подобные импульсы стратегической настороженности. И никогда не тороплюсь с превращением этих невербальных реакций в тексты. Потому что понимаю: тут что-то должно дозреть.
Ну, так вот–дозрело.
Все то, что я намерен обсудить в этом исследовании, имеет своим истоком тот давний разговор о секьюритизации. Конечно, не он один побуждает меня к подобному обсуждению. События последнего времени имеют тут не меньшее, а возможно и большее, значение. Но есть основания танцевать, как от печки, от описанного мною диалога по поводу секьюритизации.
Разговор предстоит непростой. Но я на него решился. А значит, доведу до неких кондиций. Не обязательно окончательных – куда торопиться? Но – минимально достаточных. А потом видно будет – продолжать этот разговор, переводя его в другую, более острую фазу, или подводить черту на некое неопределенное время.
Что такое секьюритизация
Осевой ценностью, которую сегодняшний западный мир и западная элита предлагают всем остальным (и, прежде всего, своим согражданам), – это некий совокупный комфорт. Материальный, но и не только. Не надо упрощать и демонизировать. Ты можешь не только процветать материально (иметь большой удобный дом, красивую машину и прочее). Ты можешь путешествовать... пользоваться благами информационного общества (тот же Интернет)... А еще – читать, что ты хочешь, говорить, что хочешь и о чем хочешь, исповедовать любые взгляды, критиковать, высказываться... Конечно, все это в рамках закона. Но в этих рамках возможности «общества совокупного комфорта» (современного западного общества – прошу не путать с примитивным обществом потребления!) достаточно велики.
Этот комфорт (материальный, культурный, политический и прочий), плюс очень широкие и удобные правовые рамки, в которые этот комфорт помещен, – вот все сегодняшнее западное стратегическое «меню».
Прежде всего, это «меню» для своих. Но и не только. Если можно так выразиться, это «западное все» на сегодня. И не надо говорить, что такое «все» ничтожно и убого. Свобода, процветание вместе с соблюдением закона (при том, что его действительно соблюдают) – это корсет, не позволяющий сегодняшнему Западу одномоментно впасть в полное и абсолютное ничтожество.
Кому-то кажется, что такое «меню» никак не совместимо с разговором о каком-либо ничтожестве (пусть не полном, а частичном, пусть не абсолютном, а относительном). Что это «меню» и есть величие Запада. Конечно, это не так. Запад знал другие времена, когда огромная духовная энергия, великая историческая страсть становились мощными средствами воздействия на реальность. И коренным образом эту реальность преобразовывали.