- Чего вам угодно?
Тот неприятно оскаблился, изображая любезную улыбку светского человека:
- Самую малость: ответов на несколько вопросов.
Чуть помедлив, он с неудовольствием взглянул на Каморина:
- А вы, молодой человек, пока можете быть свободны.
Каморин вернулся в свой кабинет, и почти до самого конца дня никто его не беспокоил. Только уже около пяти часов в рабочую комнату вошли две молчаливые, деловитые девушки с чёрными кейсами в сопровождении следователя Игоря. Тот устало и как будто с досадой окинул взглядом всех четырёх находившихся в помещении музейных сотрудников и произнёс скороговоркой, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Готовьте пальчики, дамы и господа! Обязательная дактилоскопия! Без обид, пожалуйста! У нас метод простой: чтобы выявить отпечатки преступника, необходимо исключить ваши! А пока я займусь вашими ручками, девушки обследуют поверхности в кабинете и подсобке.
Игорь начал с Каморина, чей стол был ближайшим к двери. Перед музейщиком очутилась открытая баночка с черным лоснящимся веществом, похожим на ваксу, рядом с которой лег чистый лист бумаги. Проговорив странное "прошу пане", следователь схватил правую руку Каморина и начал быстрыми, уверенными движениями обмакивать в баночку и плотно прикладывать к листу бумаги один за другим все пять пальцев этой руки. Затем то же самое было проделано с левой рукой. В этой процедуре было что-то невыразимо унизительное. К тому времени, когда она завершилась, Каморин почувствовал, что ему стало жарко.
- Теперь мойте ручки! - то ли любезно, то ли насмешливо воскликнул Игорь, направляясь уже к следующей жертве - младшему научному сотруднику Наде Гейст.
Каморин поспешно вышел из комнаты. Возвращаясь из туалета, он столкнулся с Надей в дверях рабочей комнаты. Она держала перед собой испачканные руки с таким видом, словно с ними произошло что-то ужасное. Ему показалось даже, что на глазах её блеснули слёзы. А в рабочей комнате Игорь заканчивал уже снятие отпечатков у старшего научного сотрудника Елены Шонгуровой. Каморин сразу уловил, что атмосфера в его отделе изменилась, стала гнетущей. Теперь и Елена Шонгурова тоже, казалось, была готова расплакаться. И в её быстром взгляде, брошенном в его сторону, он уловил несомненный гнев. Спокойнее всех казалась Светлана Шаева. Но он знал, что она способна быть безжалостной, когда нужно делать "оргвыводы". И ничего удивительного во всём этом не было. Конечно же, сотрудницы считают его виновником своих нынешних неприятных переживаний, подумал он. И так, в общем-то, и есть на самом деле...
А тем временем девушки-криминалистки широкими кисточками, похожими на помазки для бритья, быстро пудрили столы, полки, двери и подоконники чем-то пылевидным, затем рассматривали некие результаты через толстые линзы и кое-где снимали обнаруженные отпечатки, как бы промокая их листами сероватой, пористой бумаги. Затем эти листы надписывались по краям и аккуратно складывались в пластиковые пакеты. Закончив эту работу в самом отделе, они перешли в подсобку и там ещё с четверть часа шуршали бумагами, тихо переговариваясь.
Каморин сгорбился над своими карточками, почти физически чувствуя на себе тяжесть мрачных, осуждающих взглядов сотрудниц. Он испытал облегчение, когда за час до конца рабочего дня в отдел заглянула секретарша Лена Пак, маленькая, худенькая кореянка-полукровка, склонилась к Каморину, на миг всмотрелась в его поднятый взгляд и сказала тихо:
- Зайдите в кабинет директора.
В кабинете Каморина ждал не только Кравцов - там же находились и оба следователя. Старший из них, которого его коллега называл Евгением Юрьевичем, по-хозяйски указал Каморину на свободный стул рядом с собой, в торце стола, стоявшего вплотную к директорскому, наподобие длинной палочки в букве Т. На таких местах сидели обычно участники совещаний в кабинете директора. Каморин сел на указанное место и оказался прямо напротив Кравцова, между двух следователей. Почему-то, несмотря на чувство сухости во рту, он судорожно проглотил слюну.
Каморин сразу понял, что Кравцов, грозно сверливший его глазами, здесь только для вида, а главное действующее лицо - Евгений Юрьевич. Догадка не обманула его.
- Так значит, Дмитрий... Сергеевич, - споткнувшись как бы невзначай на отчестве, начал Евгений Юрьевич, - накануне кражи вы никаких подозрительных лиц, кроме молодого человека Анжелы Чермных, в музее не видели?
- Не видел.
- И никакой дополнительной информации дать не можете?
- Не могу. Хотя не исключаю, что заходили и какие-то другие необычные посетители в тот день. В музейных отделах различных гостей принимают практически ежедневно. Но в тот день я заметил только одного странного посетителя... Вообще-то доступ посетителей в музей больше контролируют кассир и гардеробщица, а у дежурного много других обязанностей.