- Молодого человека Анжелы Чермных вы ранее, по вашим словам, видели всего раза два и тем не менее запомнили. Чем он привлек ваше внимание?
- Анжела и её молодой человек показались мне странной парой. Он - высокий, симпатичный, а она - болезненная, низкорослая и совсем некрасивая...
- Знаете что, Каморин, мы принимаем ваши объяснения событий, но предупреждаем: есть уголовная ответственность за дачу ложных показаний и сокрытие фактов от следствия. Итак, вам нечего больше добавить к сказанному вами?
- Нечего.
- А не скажете, почему на этикетке с надписью: "Ритон серебряный" отпечатки ваших пальцев?
- Не знаю. Должно быть, я машинально коснулся её, увидев разбитую витрину. Не помню точно, как это было.
- Ещё вопрос: почему вы не осмотрели рабочие комнаты, хотя ключи от каждой из них имеются в стеклянном ящике, что висит на стене за столом дежурного?
- Здесь не принято осматривать чужие кабинеты. Никто из дежурных этого не делает. Сотрудники доверяют друг другу. Не оставить в своём рабочем помещении постороннего - элементарный, очевидный долг каждого сотрудника.
Следователи молча взглянули на Кравцова. У того дёрнулась бровь, но возразил он как будто совсем спокойно, только голос его прозвучал чуть глуше, чем обычно:
- Действительно, осматривать чужие рабочие комнаты дежурным обычно не приходится. Но это и не запрещено. Если у Каморина имелись хоть малейшие сомнения в том, что в музее нет посторонних, ему следовало осмотреть все места, в которых мог скрываться злоумышленник.
- Об этом, надо полагать, сказано в служебной инструкции Каморина, - сказал Евгений Юрьевич вкрадчиво. - Можно посмотреть её?
- Конечно. Я сейчас позвоню Шаевой. Она принесет. Но только в инструкции ничего не сказано о том, должен ли дежурный осматривать чужие рабочие комнаты.
- А почему? - спросил Евгений Юрьевич, раскрыв широко глаза, с видом полнейшего недоумения.
- Да потому, что не каждый казус можно предусмотреть. К тому же в кабинетах много личных вещей, а коллектив у нас в основном женский. И если вменить в обязанность дежурным ежедневно осматривать все служебные помещения, не обойдётся без скандалов. Представляете, какой шум может подняться из-за того, что какой-то предмет переставлен, повреждён или, хуже того, пропал!
- Суд может не согласиться с такой позицией и вынести в отношении вас частное определение, - сухо сказал Евгений Юрьевич.
- Ну знаете!.. - Кравцов с шумом поднялся из-за стола и медленно подошёл к окну.
- А вы, Дмитрий Сергеевич, пока можете быть свободны, - поспешно сказал Евгений Юрьевич, на миг задержав свой взгляд на Каморине. - Если что вспомните, сообщите. Это в ваших интересах.
Каморин послушно поднялся и направился к двери, испытывая облегчение: пусть ненадолго, лишь на несколько ближайших дней, все-таки его положение определилось, и что-то непредвиденное, наверно, ему не грозит.
- Послушайте, Каморин, - вдруг в спину ему сказал Кравцов. - Мне, возможно, из-за этой истории в музее не работать, но вы уж точно здесь не останетесь. Уходите сами подобру-поздорову, да поскорее.
Каморин обернулся. Кравцов с потемневшим, ожесточённым лицом смотрел прямо ему в глаза. Молодой человек растерянно ухмыльнулся и вышел из кабинета.
14
Кравцов вернулся домой с чувством сильнейшего недовольства собой. Из памяти его не выходила кривая, глупая ухмылка на лице Каморина. Щенок не понимает, конечно, что происходит на самом деле, думает, что всё обойдётся! Как бы не так! Важнейший, пусть и неписаный административный закон требует, чтобы за каждое неприятное ЧП кто-то ответил. Если он, директор Кравцов, не доложит "наверх" о выявлении и примерном наказании виновного в пропаже ценнейшего экспоната, то вину возложат на него самого. Что же до сантиментов, то жалости Каморин не заслуживал. Его следовало уволить не за один лишь злосчастный ритон. Только зачем же он сорвался сегодня, предупредил мальчишку? Чего доброго, ещё уйдёт "по собственному желанию", тогда как нужно выгнать его именно "по статье". Потому что там, "наверху", едва ли удовлетворятся обтекаемым сообщением из музея: "Сотрудник, допустивший хищение экспоната, уволен". Наверняка зададут уточняющий вопрос: "По какой именно статье был уволен Каморин?" И когда выяснится, что ушёл он "по собственному желанию", неизбежно возникнет недовольство: "Как?! Значит, виновный не понёс наказания?!" А все дело в том, что следователь Евгений Юрьевич задел его за живое замечанием о недостатках служебной инструкции Каморина, да ещё в присутствии самого Каморина. И так захотелось смутить мальчишку, сорвать на нём зло!..