Уже взвинченный после дневной нервотрёпки с ученичками, Каморин почувствовал, что на этот раз взбешён: мало того, что в него швыряют всякой дрянью на уроках, так ещё подбросили какую-то гадость к самому порогу! Он кинулся вдогонку за незнакомцем не раздумывая, в том виде, в каком был: в рваном джемпере, домашних трениках с пузырями на коленях, шлёпанцах, почти сразу соскочивших с ног, со свёртком в руке. Ну вот сейчас наконец он поймает гадёныша с поличным, узнает, кто он такой! Уже на крыльце незнакомец был настигнут. Каморин схватил его за капюшон коричневой кожаной куртки и рванул, разворачивая к себе. И обомлел: из-под капюшона на него блеснули девичьи ореховые глаза, полные слёз! Худенькое лицо девушки показалось ему знакомым. Но только видел он её не в училище. А где? Тут же он вспомнил: это Анжела, дочь Мирры Николаевны Чермных! И спустя миг он догадался о том, что скрыто в подброшенном свертке: ну конечно же, похищенный ритон!
- Пойдёмте, поговорим, - потянул он её назад, в подъезд.
Девушка покорно пошла за ним. Они зашли в его квартиру. Едва закрыв дверь, он сразу потребовал объяснений:
- Что это?
Она молчала, роняя слезы.
- Хорошо, сейчас увидим, - с этими словами он торопливо начал разворачивать свёрток, который оказался сложенным много раз обычным полиэтиленовым пакетом - из тех, что дают покупателям в супермаркетах. На дне пакета он увидел сероватый, тусклый металлический предмет в виде рога, на конце которого щерилась маленькая кабанья голова.
- Зачем вы это сделали, Анжела? Вы знаете, что из-за этой штуки меня уволили?
- Это не я. Это мой парень. Его невозможно было остановить.
- Сейчас мы пойдём в милицию, и там вы об этом расскажете.
- Прошу: не надо в милицию! Это будет такой удар для моей матери! И для меня тоже...
Анжела плакала по-детски, надрывно и безутешно. Каморин поморщился.
- Что же мне делать? - спросил он беспомощно, как спрашивают совета.
- Вы можете просто отнести пакет в музей и сказать, что вам это подбросили, а кто - вы не видели... - ответила она, всхлипывая.
Ему захотелось поскорее прекратить мучительную сцену. Что он мог сделать с этой девчонкой? Не тащить же её насильно в милицию...
- Хорошо, я подумаю, а вы идите к себе домой, - сказал он, распахивая перед ней дверь.
Анжела бросила на него быстрый благодарный взгляд и скрылась за порогом.
Повертев ритон, Каморин решил, что проще всего будет отнести эту древность в музей. Он понимал, конечно, что без милиции в таком деле не обойдётся: последует вызов на допрос, где придётся давать объяснения. Но зачем торопить неизбежное и малоприятное? К тому же отдавать раритет мирового значения какому-то неведомому дежурному офицеру едва ли разумно. Ведь чего только ни говорили и ни писали про милицию за последние годы, и если хоть отчасти это правда, то ей доверять нельзя. Надёжнее передать пропавший экспонат по принадлежности - в отдел истории дореволюционного периода, в присутствии всех его сотрудников. Завтра ему нетрудно будет сделать это с утра, поскольку в училище нужно только к одиннадцати часам, на четвёртый урок.
Спал он плохо. Всю ночь с пугающей отчётливостью ему снилось одно и то же: о том, что на самом деле ритон ему не вернули, что это был сон, что он просыпается и не находит драгоценный предмет там, куда положил его, засыпая, - на тумбочку у кровати. Проснувшись в пять часов, он сразу бросил взгляд на тумбочку и испытал неимоверное облегчение, увидев ритон на месте.
В десять часов утра он переступил порог музея. В вестибюле уже находились на своих местах дежурная по музею Елена Юрьевна, кассир Анна Федоровна и гардеробщица Зинаида Ивановна. Сразу всем трём Каморин продемонстрировал ритон, достав его из сумки и кратко пояснив:
- Пришёл сдавать. Подбросили к двери моей квартиры. Кто - не видел. Позвонили и ушли.
Прежде, чем его успели о чём-то спросить, он прошёл мимо изумлённых женщин во внутренние помещения музея и направился в отдел истории дореволюционного периода. В залах смотрительницы робко здоровались и таращились на зажатый в его руке ритон. В отделе истории дореволюционного периода его уже ждали: видимо, Елена Юрьевна успела позвонить туда.
- Дмитрий Сергеевич, сядьте, пожалуйста, и объясните, что произошло, - сразу потребовала заведующая отделом Вера Курышова, едва он вошёл в кабинет.
Однако менее всего он хотел сейчас задерживаться в музее и что-то пространно объяснять, особенно Курышовой. Он положил ритон на ближайший к нему стол Зои Биркиной и произнёс скороговоркой: