Сергею Викторовичу стало неловко, как если бы случайно он подсмотрел или подслушал что-то слишком личное.
- Да, я понимаю, вас очень обидели... - пробормотал он растерянно.
- Дело не во мне. Ведь с подобным рано или поздно сталкивается каждый, оказываясь перед выбором: присоединиться к стае и сделать низость вместе со всеми или быть растерзанным. Дело, может быть, в том, что у страны тяжелое наследие: это и Иван Грозный, и тридцать седьмой год с его показательными судилищами. Каждый успешный правитель страны был диктатором, и лишь ему одному было позволено чувствовать себя мужчиной и хозяином жизни, а его подданные были вынуждены играть роли тряпичных кукол и трепещущих рабов. Не забудем и про крепостное право: мой знакомый старик Андрейчук, который провел юность в Бразилии, а в СССР приехал уже двадцатилетним, своим свежим взглядом человека со стороны усмотрел источник бед в том, что в России слишком долго и ещё сравнительно недавно было крепостничество - по сути самое настоящее рабство. Кстати, в Бразилии тоже было рабство для негров, так что какие-то пережитки его Андрейчук наблюдал и увиденное там сравнивал с увиденным здесь.
- Да, были эксцессы. Но вы же сами признали: каждый успешный правитель России был диктатором. И это проявление общей закономерности, в силу которой всякий успешный руководитель в этой стране авторитарен. Дело в том, что в других странах закон и порядок уважаемы сам по себе, а у нас уважение к порядку существует лишь постольку, поскольку этого умеет потребовать сильный руководитель. То есть порядок для россиян персонифицируется в личности руководителя. Вот почему любой руководитель, в том числе педагог, у нас обязан быть сильным. Вам, я понимаю, тяжело. Но не отчаивайтесь. Вы молоды, у вас есть время все исправить.
Сергей Викторович уже было грузно заковылял к своей койке, считая разговор оконченным, но Каморин, задетый за живое, не мог отпустить оппонента, не возразив ему.
- Так называемые сильные руководители воспитывают хитрых и жестоких рабов! - громко заговорил, почти закричал Каморин. - Именно таковы подростки, с которыми я имел дело в училище! Пусть они отбросы школы, но вполне усвоили суть школьного воспитания! Благодаря которому в жизнь ежегодно вступает очередное поколение рабов, и это верная гарантия того, что в ближайшие полвека в стране не будет ничего хорошего!
Остановленный возгласом Каморина, Сергей Викторович лишь пожал плечами и ответил примирительно:
- Вы ожесточены своими неудачами и утрируете...
Философ вернулся на свою койку, а Каморин искоса взглянул на соседей: не смеются ли они над его злоключениями и откровенностью? Но соседи, казалось, не совсем поняли, о чем была речь, и вскоре он успокоился.
Как ни странно, в больнице большую часть времени Каморин был вполне спокоен душевно, страдая только физически. На больничной койке, в маленьком палатном мирке для него скоро потускнели страсти и волнения большого мира. Ирина хотя и вспоминалась, но уже не та реальная, которую он знал, а скорее как некая идеальная девушка, наделенная лишь внешними чертами Ирины. Глаза его увлажнялись, когда из радиоприемника доносились слова новомодного шлягера: "Но скоро весна, снег растает, и тогда за белой стеной мы останемся с тобой". Ему на самом деле мечталось о встрече с любимой после больницы и вместе с тем не верилось в то, что встреча с настоящей Ириной будет счастливой. Ведь и прежде она считала его не слишком подходящим для брака, а сейчас, искалеченный, лишённый определенных перспектив, он будет не нужен и подавно. Он почти не сомневался в том, что потеряет свою девушку, и думал об этом спокойно, без горечи.
Ирина приходила к нему в больницу два раза, неизменно озабоченная, нервная, напряжённая. В первое же посещение она сдала кровь по просьбе врача Андрея Евгеньевича, встретившего её в палате. Тот пояснил, что Каморину после предстоящей операции потребуется переливание крови, запасы которой в больнице ограниченны. Что же касается группы крови Ирины, то это не имеет значения: нужно лишь компенсировать то количество крови, которое будет перелито Каморину. Иначе, дал понять врач, переливание может и не состояться. Кажется, Ирина была рада возможности сделать для Каморина что-то конкретное и полезное, сократив тягостный разговор. А во второе её посещение оба по молчаливому уговору избегали касаться планов на будущее.
Посетил Каморина и сотрудник районного отдела ГАИ, явно лишь для проформы. Присев на соседнюю койку, сухопарый мужчина средних лет с погонами капитана скучным голосом сказал, что вины за водителем, сбившим Каморина, не усмотрено. Виноват сам Каморин, поскольку переходил оживлённую магистраль в неположенном месте, да к тому же не посмотрел в сторону движущегося транспорта. А водитель сделал всё, что от него зависело: доставил Каморина на своей машине в больницу.