Котарь с отвращением, но довольно связно рассказал историю, выученную назубок, не раз уже проговоренную на допросах. В его изложении всё было просто и логично: он забежал в пустой кабинет, нашёл в ящике стола женскую сумочку, достал из неё деньги и попытался покинуть ателье - вот и всё. А Лоскутову не встречал, вообще никогда не видел. Ему внимали как будто холодно, недоверчиво.
Затем выступила адвокатесса. Она говорила спокойно и просто, без претензии на красноречие, но Котарь сразу почувствовал, что в этой простоте есть расчёт: она хотела взять именно своей молодостью, кажущейся безыскусностью и искренностью, обратив свои слабые стороны в достоинства... Она перечислила все благоприятные для подзащитного обстоятельства дела: он впервые перед судом, совершил преступление из-за голода и неприкаянности в незнакомом городе, при этом никому не угрожал имевшимся у него складным ножом.
Котарю задали несколько малозначащих вопросов, а затем начался допрос свидетелей, которых вызывали поочередно. Они заметно робели, особенно после предупреждения об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Почти все они говорили скованно, немногословно и однообразно, повторяя друг друга. Но рыжеватый Шаев, владелец мебельного магазина, один из арендаторов "Надежды" и именно тот, кто ударил Котаря в вестибюле ателье, припомнил, что видел подсудимого ещё днём, за несколько часов до происшествия. Оказывается, Шаев обратил внимание на молодого человека, который ходил вокруг ателье и заглядывал в окна, в том числе и его магазина. Котарь за время заключения наслушался от сокамерников разборов уголовных дел и потому сразу понял смысл этого свидетельства: подсудимый изучал место будущего преступления и действовал по заранее разработанному плану. Это могло послужить основанием для более сурового наказания. Тем более, что судья Кухтина выглядела мрачной, недовольной...
Кухтина в тот день на самом деле была не в духе. Ей ужасно не хотелось рассматривать то, что являлось, по её мнению, следственным браком. В голове её не укладывалось: как можно осуждать только за кражу и выпускать на свободу со смехотворным условным сроком молодчика, пойманного с деньгами убитой в десяти шагах от тёплого трупа? Об этом накануне она говорила по телефону со следователем Вербиловым.
- Что же это получается? - спросила она Вербилова. - Преступника, из-за которого произошла тёмная история с гибелью человека, приравнять к простому воришке?
- Но что же ещё остаётся, если есть признание Бауловой в убийстве с объяснением мотивов и явная улика, подтверждающая её слова, и если нет улик, изобличающих Котаря? К тому же у меня ещё тридцать разных дел...
- Но если выяснится, что Баулова психически больна и оговорила себя? - Она прошла психиатрическую экспертизу и признана здоровой.
- Она хоть объяснила, зачем держала окровавленное шило в своём шкафчике?
- Сказала, что ей приятно было думать о том, что орудие убийства, которое ищут и не могут найти, лежит незапертое среди её вещей. И что ей нравилось каждый день видеть запёкшуюся кровь этой "гадины", по её выражению. Старушка не лишена некоторой утончённости в щекотании нервов.
- Какого же наказания, на ваш взгляд, заслуживает Котарь?
- Я говорил об этом с прокурором района, который, кстати, собирается принять участие в процессе. Он считает, что нужно назначить Котарю условное наказание и обязать его в течение испытательного срока работать на предприятии Чермных. Это позволит понаблюдать за парнем, выявить его контакты и хотя бы немного прояснить тёмное дело с убийством Лоскутовой. Уже имеется устное согласие Чермных трудоустроить Котаря.
- Устроить к хозяину ателье? Чтобы уголовник снова оказался именно там, где уже совершил преступление?
- Ну зачем же утрировать? У Чермных есть и другие предприятия. Мы его очень убедительно попросили помочь следствию. Мол, хотя Котарь - преступник, он еще пацан, шестёрка. Посадить его сейчас - значит обрубить все ниточки для выхода на его возможных сообщников. А на воле он будет под нашим наблюдением. Чермных скорчил такую кислую рожу, что на него было жалко смотреть. Но согласился, конечно. Ему же просто некуда деваться. Он прекрасно понимает, что его роль во всей истории с "Надеждой" очень сомнительная. И что пока с ним разговаривают по-хорошему...
Обдумывая этот разговор, Кухтина решила, что Першуков или кто-то стоящий за ним желает, чтобы в окружении Чермных появился человек с судимостью, обязанный каждый месяц являться в уголовно-исполнительную инспекцию и давать объяснения... В глазах Кухтиной Чермных был влиятельный человек, депутат городской думы, и ставить его подобным образом в затруднительное положение ей не хотелось. Но именно потому, что Чермных был влиятелен, кому-то захотелось прижать его. Кому именно, она могла только гадать. Хотя ни для кого в городе не являлось тайной то обстоятельство, что подобные неприятности в жизни Чермных были выгодны команде мэра. Предпринимателя-депутата достаточно хорошо знали в Ордатове по его выступлениям в городской думе с критикой мэрии по ряду вопросов. Кухтиной запомнилась шумиха, которую поднял Чермных в связи с "избирательным" порядком предоставления муниципальных земель под застройку.