***
В назначенное время все собрались в зале, и вот робот-жеребьевщик выкатился на сцену. На его лице-мониторе начали мелькать пиктограммы с видами спорта, сначала с бешеной скоростью, затем все медленней и медленней, а меж тем пульс у сидящих в зале наоборот подрастал с каждым мгновением в ожидании вердикта беспристрастного манипулятора. И вот пиктограмма остановилась, робот приятным женским голосом объявил, что должность начальника отдела финансовой аналитики достанется победителю в состязании по прыжкам в высоту.
– Да! – восторженно выкрикнул Саша.
– Поздравляю тебя, – тихо произнесла Таня (в зале уже стоял гвалт переговаривающихся голосов) и протянула свою ручку к руке Саши.
Саша встал, и рука Тани скользнула по его безответной руке, не пытаясь ухватить её, она уже понимала своим чутким сердцем, что теперь она не сможет быть рядом с ним, а в его коротко-постриженном шейкере смешивались такие мысли:
– Она мне теперь не ровня, ну куда мне с ней? Она будет все время занимать места ниже десятых, это точно. Если бы могла, она уже давно выбилась бы в лидеры. Надо будет найти новую подружку и поскорее, вон кстати Надя, она, вроде, третье место по прыжкам в длину заняла на прошлых соревнованиях за место замначальника управления аудита. И мордашка вроде ничего.
Таня сидела, ей казалось, покинутая всем миром, ее привычная жизнь рассыпалась словно плохо-склеенный дневник: листочки вылетали один за другим и осыпались куда-то вниз – на самое дно ее сердца. Она смотрит на эти листочки и видит: их веселые разговоры. Но этот листок упал далеко-далеко… И уже следующий листок, безвозвратно выпавший, «накрывает» ее воспоминаниями: да, это вот она напустила на себя излишнюю серьезность, и он включился в игру. Это и бесит, и она парадоксально счастлива в этот момент… была… и так листок за листком, и вот… последний – их первая встреча, она пытается схватить его, вернуть на место, но нет, лист уклоняется от руки словно ловкое насекомое… и она видит, и переживает их первую встречу, его взгляд, его улыбку, его уверенность, его касания, и его ноги, его божественные ноги (почему они ей так важны?), а глаза ищут еще раз этот последний листок на котором запечатлелись: его смех, напор (вокруг все такое белое, чистое, безмятежное) и его атлетические ноги…его божественные ноги… Но листки уносит ветер, а она все бежит, и бежит, и бежит.
Таня с тоской и надеждой смотрит ему вслед на его спину, знакомый (да и что скрывать – любимый) силуэт. Он сейчас обернется, да-да, она знает. Вот она бросается за ним, и он, повернувшись, ловит ее в свои крепкие объятия, и ее бедра касаются его, но…«Нет, подружка, нет, не сдавайся, пусть это будет хоть маленькая победа, но победа над собой. Пусть он идет и ищет свое счастье, где ему вздумается», – Таня так утешает себя, и ей и вправду становится чуть легче. На грустном лице появляется светлый солнечный зайчик.
А Саше показалось, что до руки его что-то дотронулось (однажды ему по руке, точно также, пробежало какое-то крупное отвратительное насекомое, паук или таракан, не суть важно, но поскорее хотелось сбросить с себя эту тварину: ее ножки так неприятно касались его тела, будто оставляя следы какой-то омерзительной дряни), но он решил, что это проходящий мимо человек коснулся его краем одежды, наверное, и…
– Вон какая на Наде симпатичная футболка, она очень подчеркивает ее фигуру, надо будет сказать ей об этом.
Тараканы ни на руках, ни в голове больше не беспокоили его, он видел перед собой лишь цель, и снаряд был готов, нет, снаряд уже летел в цель.