Лера поразила ее своими счастливыми глазами и блаженно-таинственной улыбкой.
— Он сделал мне предложение, — шепнула она, словно боялась спугнуть счастье, которое вроде бы пожелало обосноваться в этом доме. — И мы уже обручились.
Что-то черное навалилось на Светкину голову и сдавило железным обручем. Перед затуманенным взором горело наглым блеском чужой радости обручальное кольцо с бриллиантовой россыпью.
— Что ты молчишь? Ты не рада? — удивилась Лера.
— Конечно же, рада! — немного визгливо воскликнула Светлана. — Просто я с утра ничего не ела, и голова, наверное, поэтому кружится…
— Бедная моя подружка! Я сейчас тебя накормлю!
Лера открыла холодильник и принялась торопливо накрывать на стол.
Светка не могла стоять на месте, что-то страшное происходило у нее внутри, и она, испугавшись саму себя, схватила бутылку виски и, плеснув чуть ли не полстакана, залпом выпила огненную жидкость.
— Когда же свадьба? — тяжело дыша жгучими парами, спросила она, осторожно поставив стакан на место, чтобы не заметила Валерия.
— Мы еще не решили, но думаю, что скоро, — радостно ворковала молодая женщина.
— А ты уверена, что любишь его?
— Не хочу об этом думать: уверена, не уверена. Я люблю Гийома, потому что он — Гийом, вот и все.
— Потому что он — Гийом, — еле слышно, одними губами повторила девушка. — Ну что ж, давай выпьем за любимого Гийома!
— Спасибо! — сияя от удовольствия, воскликнула Валерия.
Две женщины стояли напротив друг друга с поднятыми бокалами: одна — охваченная радостью и готовая расцеловать весь мир, другая — переполненная неистовой яростью, готовая без малейшего сожаления убить соперницу.
Несомненно, Светлана понимала, что Лера перед ней ни в чем не виновата, но она не могла простить ей такого счастья.
«Я тоже не виновата перед ней, — мысленно оправдывалась девушка, — что полюбила Гийома… И он будет принадлежать той из нас, которая окажется удачливее, ловчее…»
Голова, одурманенная виски, упорно падала на грудь, а глаза закрывались сами собой.
— Ой, Светлана! Ты опьянела! — засмеялась Лера. — Поешь хоть немножко, выпей воды, а потом ляжешь.
Валерия помогла перебраться Светлане на мягкие подушки дивана, и она мгновенно погрузилась в причудливый мир пьяного сна.
Девушка проснулась от громких, возбужденных голосов, она медленно открыла глаза: молодая женщина с черными волосами, собранными на затылке в пышный хвост, вертелась перед зеркалом, поминутно спрашивая у Леры и уже знакомой Светлане Кати:
— Ну как? Это лучше?
Валерия, подражая старшей сестре, тоже решила кое-что продать из уже надоевших ей вещей и пригласила на свой «аукцион» подружек.
— Я думаю, Галя, тебе следует остановиться вот на этом синем костюме, — высказала свое мнение Лера. — Он — счастливый. Я в нем встретила Гийома.
— Правда? А мне так нужна сейчас удача, — вздохнула Галина.
— Смотрите, Света проснулась! — воскликнула Валерия. — Вставай, вставай! Нужен твой профессиональный совет.
Девушка нехотя поднялась с дивана.
— Познакомься, — обратилась хозяйка к Галине, — это Светлана.
— Очень приятно, — отрывисто бросила молодая женщина.
— Как ты считаешь, этот костюм подойдет Гале? — спросила Лера Светку.
— По-моему, да, — безразличным тоном ответила та.
— Ну, хватит, отдохнем! — сказала Галка и, бросив подушку на пол, с размаху уселась на нее. — Кто бы мог подумать, что я так похудею от тягот жизни, — со смехом продолжала она. — Ведь еще полгода назад я не могла натянуть на себя ни одно Леркино платье. С одной стороны, вроде бы неплохо, а с другой… не идет мужик на меня, и все. Что делать? Ума не приложу… Хоть бы Томка была здесь… посоветовала бы…
— Да, Тамарочка скрылась от нас в неизвестном направлении, где она сейчас? — подавляя завистливый вздох, осторожно высказалась Катя.
— Вот, вот! Где она сейчас? У отца — юбилей, семьдесят лет. Надо поехать, поздравить, а Томка ни о чем не думает…
— Так ты что, в Петербург собираешься?! — воскликнула Екатерина.
— Конечно! И может быть, даже побуду там немного.
— Ты бы лучше сначала замуж вышла, а потом уже разъезжала, — с раздражением в голосе бросила Галка.
Катя злыми узкими щелочками глаз посмотрела на нее.
— Тоже мне, советы дает, молчала бы.
Екатерина была больна, она болела Леркиным счастьем. Это было как удар — известие об обручении. Кате даже показалось, что у нее отнялись ноги. Поэтому разумные слова Галины страшно разозлили ее. Зато у Галины не было проблем: она легко и без притворных сожалений переносила чужое горе и так же легко и просто переносила чужое счастье. Катя не могла понять этого. Она смаковала чужое горе и страдала от чужого счастья.