Зажатая возле стены мной и спрятанная от глаз всего мира, она попала в клетку, из которой сама была не в состоянии вырваться.
Я отпустил ее нехотя, понимая, что девчонка на грани срыва, а мой зверь сожрет ее не глядя, если только я позволю.
Глухо выдохнув, я разжал руки, но напоследок прикусил дрожащие розовые губы, чтобы ощутить ее полное непонимание происходящего, когда девчонка вскрикнула и бросилась прочь еще быстрее и испуганнее, чем бежала до этого.
Перед моими глазами показалось лицо окосевшего от шока брата, который выдохнул с кривой улыбкой:
— Ну ни хрена себе, Марс!
Вот это, мать вашу, точно…
— Ты утром вместо кофе случайно рома не жахнул?
— Я не пил утром кофе, — мрачно отозвался я, облизнувшись, чтобы вкус девушки остался глубоко во мне.
Вот черт!
Он будоражил мою кровь так, как еще никто до этой странной минуты.
В голове мелким нервным пульсом билась только одна мысль: я хочу ее.
Хочу найти. Догнать. И взять.
— Оно и видно, что ты какой-то не в себе. Давай жахнем?
Я сжал кулаки, пытаясь справиться с этим наваждением.
Но ни черта не получилось.
Да, и такое со мной тоже было впервые!
— Давай, — обернулся я к брату, чьи глаза от моего ответа просто вылезли из орбит. А уж если Плутон был в шоке, то дело полная дрянь, потому что удивить моего прожженного жизнью брата было очень непросто. — Встречаемся через час у тебя.
— А ты куда?
— По делам.
— Полегче с ней, брат! — кинул мне Плут, явно понимая, что теперь я эту девушку просто так не оставлю, а я почувствовал дрожь возбуждения, от которой выступили мурашки на коже.
Сумасшествие какое-то…
Сегодня не полнолуние случайно?
Или магнитные бури?
Или что за странная и совершенно необъяснимая хрень происходила со мной сейчас?
Скрываясь в темноте ночных улиц, я отыскал ее без труда.
Все такую же бойкую.
И не одну.
Ее по-прежнему кто-то преследовал, и я понял, по какой причине, когда шустрая и отважная девчонка запихала в собственную варежку явно не свой сотовый телефон и ловко запульнула его под один из мусорных баков, мимо которых пробегала.
Бесстрашная и ловкая, словно маленький мальчишка, она заставляла меня недоуменно улыбаться и наблюдать со стороны за происходящим.
Словно огромная полыхающая неожиданными эмоциями тень, я следовал за ней, исследуя глазами.
Девушка была стройная и спортивная, но с плавными изгибами сочного тела, которое можно было без труда рассмотреть за спортивным костюмом.
Темноволосая и с большими зелеными глазами.
Красивая.
Чтобы быть яркой и вкусной, ей не нужны были косметика, дорогой парфюм или платья из бутика.
Было в ней что-то внутри настолько цепляющее, что я заставлял себя уйти и всё никак этого не делал.
Понимал, что у меня самого проблем достаточно, чтобы еще следить за жизнью людей, но когда увидел, как девчонка поскользнулась на дороге и рухнула, тут же оказавшись в руках преследователя, то не смог развернуться и уйти.Грудь опалило яростью, когда мужик схватил девчонку за волосы и потянул на себя, но она оказалась не из робких и шарахнула его шокером, куда попала с положения сидя на коленях — прямо по яйцам.
Я мог бы убить его за долю секунды.
Просто тряхнуть за шею, чтобы позвоночник открепился в этом месте и стек в трусы.
Но я жил среди людей много лет и уяснил одну важную деталь: в этом мире трудно остаться невидимым.
Везде были натыканы камеры видеонаблюдения.
Везде были случайные прохожие или те, кто не спал на верхних этажах многочисленных высоток с сотовыми, которые снимали всё и всегда.
Я не мог рисковать своим родом и своими братьями, показывая собственную силу, скорость и возможности, которые людям были не даны.
Живя рядом с ними, я должен был делать это по их законам и привычкам.
Порой это было невыносимо тяжело.
Как сейчас.
Казалось, что она была спасена и сделала это собственными руками, но, кажется, мужик успел вызвать полицию, которая всё испортила.
И вот я был здесь.
Рядом с ней.
В полицейском участке и за решеткой.
Но это был самый яркий день в моей жизни.
Яркий и чертовски опасный — после того, что она ляпнула, пытаясь, видимо, меня спугнуть.
Но сделала только хуже, потому что теперь я не мог выбросить горячих мыслей из своей и без того трескающейся головы.
— Так и будешь там стоять?